Однако с каждым днем Хмельницкий чувствовал себя в Крыму все неуверенней и неуверенней. На улице вступила в свои права весна, а его душу сковывал холод страха. Богдан не показывал тревоги посторонним, но они и сами имели головы и глаза. Не надо было иметь ум и хитрость великого политика, чтобы почувствовать приближение большой опасности. При регулярных встречах с мурзами, даже из Ширинов, всегда поддерживавших Инайет-Гирея, он ловил на себе все чаще совсем не дружественные взгляды. Было ясно, что больше месяца такая неопределенность не продлится. Либо в Анатолии случится то, что задумано в Азове, либо… ему с запорожцами придется убегать отсюда на кораблях, бросив большую часть награбленного. Возможен еще вариант прорыва с боем из Крыма таборами сквозь атакующие тумены врага. И врагами ему будут все крымские татары, вне зависимости от родовой принадлежности. В двадцать восьмом году Трясиле после гибели Дорошенки под Кафой такое удалось, но получится ли повторить второй раз… еще вопрос.

Шпионская сеть, которую он успел создать, приносила очень плохие новости. Запретом набегов на Русь были недовольны все мало-мальски значимые мурзы и их воины. Пока шла гражданская война, они грабили друг друга, но вот наступил мир, казалось, желанный и угодный Аллаху, а крымская элита ополчилась против своих недавних союзников. Вопреки просьбам хана, Зиновий приказал никого, кроме запорожцев, в цитадели занятых крепостей не пускать и быть всем казакам в боевой готовности. Долго терпеть это положение мурзы не смогли бы по чисто экономическим причинам. Влияние мурзы в немалой степени определялось количеством подчиняющихся ему воинов. А воинам надо платить, причем много больше, чем пастухам. Где взять на это деньги, как не в набеге? Следовательно, они или должны были резко сократить свои отряды, или сместить мешающего добывать денежку хана. Нетрудно было догадаться, какой вариант из этих двух они предпочтут.

Горел в нетерпении и, чего уж там, страхе и сомнениях хан Инайет-Гирей. В собственном Бахчисарайском дворце начал чувствовать себя как волк в ловушке. За два последних месяца на него было уже три покушения. Последнее не удалось только чудом, милостью Аллаха, в момент удара кинжалом он поскользнулся – и лезвие лишь чиркнуло по уху. Второго удара телохранители убийце нанести не дали, зарубили его. Конечно, хорошо, что они спасли ему жизнь, второго удара ему бы не пережить. Однако покушавшийся был близким родственником одного из самых влиятельных Ширинов, до этого числившегося его горячим сторонником, и у хана появилось сильное сомнение, что он был перекуплен врагами. Скорее всего, два из трех покушений были организованы не Мансурами, а Ширинами. Он знал о том, что растет недовольство среди знати, в том числе поддержавшей его в войне с излишне усилившимися Мансурами и опять хотевшими загнать крымскую армию в несусветную даль Османами. Тогда он был нужен, сейчас стал мешать. Всем нужна была добыча, а он запретил под страхом смерти набеги на Русь. На Черкессию же теперь не пройти. И донцы невероятно усилились, к тому же за их спиной калмыцкие орды появились.