Весна – это хорошо! Просто прекрасно! Кончились зимние холода и вьюги, все вокруг цветет и благоухает. Скот начинает отъедаться на молодой траве. Но и в хорошем бывает червоточина. Молодую зеленую траву невозможно поджечь. Поэтому самое эффективное оружие кочевников против сильных врагов в это время неприменимо. А явившиеся в Северное Причерноморье недруги были очень многочисленны и сильны.
Эта весна для ногаев, кочевавших между Доном и Днепром, началась обычными хлопотами по приему молодняка. Кобылицы и овцы, пережившие суровую зиму, приносили приплод, забот у пастухов было традиционно немало. Именно по этой причине в походы весной ногаи ходили редко и малым числом. Пастухи были заняты. К тому же неудачный набег прошлой осенью и гражданская война в Крыму сократили их число. Конгломерат из разных ногайских родов по-прежнему называли Дивевым улусом, хотя мансуров в нем осталось немного, теперь они кочевали вокруг Гезлева в Крыму. На старом месте численно доминировали переселившиеся недавно сюда едичкульцы. Большинство здесь сейчас составляли роды Больших ногаев. Они сбежали с берегов Волги из-за невозможности продолжать прежний образ жизни. Давление России с севера и калмыков с востока вынудило их переместиться под крыло крымского хана.
В марте несколько сот Больших ногаев, не выдержав напряжения, забили молодняк, не способный перенести дальнюю дорогу, и двинулись на северо-восток, решив положиться на милость Аллаха. Кочевать возле Крыма оказалось намного хуже, чем в родном Приволжье, и они пошли обратно. Моля Аллаха о защите в пути от злых казаков и калмыков. Ссориться с царем по их поводу тем было не с руки, потому, натерпевшись в дороге страху, они благополучно вернулись на родину. Остальные частично не захотели возвращаться, большей частью же – побоялись. О чем потом сильно жалели.
В апреле степь забурлила. На кочевья со всех сторон обрушились многочисленные, прекрасно вооруженные и синхронно действующие враги. Казаки, калмыки, черкесы. Никаких шансов отбиться или хотя бы спасти родных у кочевников не было. Противники были несравненно многочисленнее и лучше вооружены, попытки некоторых храбрецов сопротивляться они пресекли в зародыше. Кони у калмыков татарским не уступали в выносливости, а у казаков и черкесов были более быстрыми.
Впрочем, попавшим в калмыцкий плен особо жаловаться не приходилось. Последние соблюдали правила, действовавшие у них еще со времен Потрясателя Вселенной. Побежденных кочевников не уничтожали, а использовали. В мирное время с них собирали налоги, очень умеренные, кстати. В военное – гнали их впереди себя на врага. Посему жизнь для многих почти не изменилась, они остались в степи, уже как данники калмыков, и стали кочевать вместе с новыми хозяевами. Разве что переместились кочевать на новые земли.
По взаимной договоренности черкесам досталась часть девушек. Их (и рабов, нахватанных в соседних черкесских племенах), по предварительной договоренности, уже ждали у устья Терека персидские купцы на своих бусах (торговых судах). Казаки брали лошадей, которых им не хватало для увеличения собственной конницы, девушек рассчитывали набрать позже, в Польше. Все остальное захватили калмыки, составлявшие большинство среди нападавших. За несколько недель вся территория была очищена от ногаев, как самостоятельной силы. Невоенный люд (женщины, дети, старики) покочевал с сильно поредевшими стадами на восток, на калмыцкие земли, мужчин оставили при калмыцком войске, для его усиления. Настала очередь решать крымский вопрос.