Они танцевали все быстрее и быстрее, пока не дошли до грани. Хрипло выкрикнув, Джек вонзился в Ники, крепко прижав ее к себе, и почувствовал, как она достигла оргазма, а через какую-то долю секунды и его самого накрыл оргазм. А еще через секунду вымотанная до предела Ники свалилась на него, судорожно дыша. Если бы у самого Джека еще остались силы, то он бы рассмеялся.

Джек нежно обнял ее и крепко прижал к себе, не в силах вымолвить ничего, кроме ее имени. А она в ответ благодарно поцеловала его во влажную грудь, все еще дрожа после страстной любви.

— Мне каждый раз кажется, что лучше уже и быть не может, — прошептала она, — а ты каждый раз доказываешь, что я ошибалась.

— Я стараюсь, — скромно ответил Джек.

— А теперь молчи и спи, — улыбнувшись, велела Ники.

— Вообще-то это мне следовало так сказать.

— Ну уж нет, сегодня я была сверху, так что и говорить в этот раз положено мне, — рассмеялась Ники.

И Джек заснул так быстро, что с его лица даже не успела исчезнуть улыбка.

Ники проснулась посреди ночи, не понимая ни где она, ни почему лежит в такой странной позе. Потом, немного придя в себя, поняла, что находится в собственной спальне. Причем Джек спит на животе, а она лежит поперек него как какое-то подобие одеяла, и его крепкие мужские ягодицы упираются ей в бедра.

— Что за… — пробормотал Джек, разбуженный ее смехом.

— Похоже, я даже во сне не могу лежать смирно, — пояснила Ники.

— Ага, вот только в такой позиции у нас мало что получится.

— Говори за себя, — усмехнулась Ники, похлопав его по заднице, а затем слезла с него и, сонно моргнув, посмотрела на часы. Почти два часа утра. Даже жаль, что ужин, который она готовила, когда пришел Джек, так и остался несъеденным. — Я с голоду умираю, а ты?

— От бифштекса я бы сейчас не отказался, — признал Джек, поднимаясь, — да и всю корову бы охотно слопал. Вместе со шкурой, хвостом и копытами.

— Не уверена насчет шкуры, копыт и уж тем более хвоста, — Ники забавно сморщила носик, — но вот бифштекс у меня точно найдется. Через минуту будет готов.

— Тогда вперед.

Невзирая на протесты Джека, Ники надела свой халатик.

— Я не собираюсь готовить обнаженной. Слишком велик риск обжечься, — пояснила она.

— А ты думаешь, эта шелковая тряпочка сможет тебя защитить? — со вздохом спросил Джек и принялся натягивать штаны.

— От тебя — вряд ли, а вот от брызг раскаленного масла — вполне.

К счастью, она смогла избежать ожогов, а вот от мимолетных ласк Джека даже и не пробовала уклоняться. Да и зачем? Они быстренько состряпали ужин, и Ники в очередной раз оценила готовность Джека прийти ей на помощь как на кухне, так и в любом другом месте.

От него всегда исходила сдержанная мужская уверенность, и он выполнял самые обычные повседневные дела с той сноровкой, какая бывает только у людей, прекрасно владеющих своим телом. От отца он унаследовал не только беспощадность, но и редкую щедрость и поразительную заботливость, которая порой проявлялась в самый неожиданный момент. И еще Ники очень высоко ценила его врожденную честность, которая отчасти даже смягчала эту его безжалостность. Этой честностью он очень походил на ее отца, и Ники уже который раз пожалела, что этим двум замечательным людям было не суждено узнать друг друга. Ведь они бы наверняка подружились.