— Погоди, но оно же меняется!

— Так оно динамическое! Выставляешь один раз показывать отношение ко всем мужикам минус тридцать или минус сорок, и оно само туда-сюда двигается исходя из реальных значений.

Я не знал, радоваться ли тому, что Кате я не безразличен, или расстраиваться, что так нелепо и глупо поступил, высказав эту претензию. В любом случае ситуация была не из самых приятных. Но Катя в очередной раз доказала, что она девушка не просто умная, но и мудрая.

— Погоди, сейчас сниму блокировку, — она «зависла», явно погрузившись в свой интерфейс. — Готово!

Я тут же посмотрел на её характеристики.

Ваша репутация у Анастасии Котовой

Уважение: +1

Симпатия: -12

Влечение: -22

И снова раздался оглушительный смех, слёзы опять брызнули из Катиных глаз, и у неё даже перехватило дыхание. Тут уже и я не удержался и улыбнулся, действительно, красиво «подколола» на больную тему.

— Макс, прости! Но у тебя был такой вид, что я не удержалась! — Катя подошла и поцеловала меня в губы. — Всё больше не буду! Обещаю!

— Поздно! Цифрам я больше не верю, как и словам! — я прижал девушку к себе. — Будем делать выводы по твоим поступкам!

— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — пронзительный взгляд непривычно озорных глаз намекал на интересное начало дня.

Я призадумался, что бы такое сказать и… в дверь постучали.

Колян был настойчив. И что самое печальное, он был прав. Времени на простые человеческие радости не было. Пришлось открывать дверь, быстро собираться и покидать отель. Миллион евро для семьи Железняка я переложил из сейфа в специально купленную заранее спортивную сумку.

Проходя мимо номера нашего старшего товарища, услышал доносившуюся из него музыку. Разумеется, заходить к нему мы не стали. В моей памяти навсегда отпечатался тот непривычный, но яркий образ: удивительно весёлый улыбающийся Соломоныч, нюхающий кокаин и запивающий его шампанским в окружении падших женщин. Не скажу, что это правильно, но это было стильно.

«Лишь бы старому барыге хватило синих таблеток», — подумал я, заходя в лифт и бросая взгляд на дверь номера Соломоныча.

Когда мы приехали домой к Железняку, было около половины восьмого утра. По легенде, что я придумал для детей, мне стоило подняться к ним одному. Катя с Коляном остались во дворе возле парадной.

Семейство уже не спало. Вдова Железняка Полина собирала сына в школу, а дочь в садик.

— Я друг Антона, — сообщил я, едва она открыла дверь. — У меня для вас кое-что есть!

— Да, конечно, прошу Вас! — Полина отошла вглубь коридора, приглашая меня войти. — Вы общались с Антоном? Как он? Что-то у меня в последнее время сердце не на месте. С ним всё нормально?

Комок подступил к горлу, ужасно не хотелось этого говорить, но я должен был передать этой милой женщине ужасную новость.

— Мама! Кто пришёл? — послышался из глубины квартиры звонкий девчачий голосок.

— Завтракайте быстрее! На автобус опоздаем! — прикрикнула Полина на детей и снова посмотрела на меня встревоженным взглядом. — С Антоном всё хорошо?

— Антона больше нет. Крепитесь! Примите мои соболезнования!

Эти слова дались мне с большим трудом. Выслушав их, Полина открыла рот, пытаясь что-то сказать, но вместо этого заплакала. Она присела на стоявшую в коридоре банкетку, схватила с вешалки какую-то куртку и уткнулась в неё лицом. Женщина плакала навзрыд, стараясь как можно сильнее уткнуться в куртку, чтобы её плач не услышали дети. В этот момент мне захотелось загрызть всех тех, из-за кого погиб Железняк, и из-за кого тысячи людей находились на Точке. Впрочем, я понимал, что люди были лишь винтиками в том игровом механизме, что создал слетевший с катушек и вышедший из-под контроля искин.