Я снимаю зажимы и наблюдаю за тем, как пересаженная почка розовеет. Уже через минуту она брызжет мочой на операционное поле и наши руки, пока мы продолжаем работать. Какое чудесное зрелище! Несколько минут я трачу, чтобы все просушить, а затем двигаюсь дальше. Я притягиваю ближе мочевой пузырь, который представляет собой лишь мышечный мешок. Его нелегко найти в крупном и «глубоком» человеке. Я уже привык, что медсестры наполняют мочевой пузырь синей жидкостью через катетер, который проводят в пузырь через уретру. Таким образом, я могу воткнуть иглу в любую структуру, напоминающую мочевой пузырь, и убедиться, что шприц наполняется синей жидкостью. Обнаружив мочевой пузырь, я вскрываю его, вшиваю туда мочеточник через стент[37] и снова все просушиваю. Затем закрываю мышечный слой и фасцию[38], стараясь не повредить брюшину и ее содержимое. Все должно быть идеально. Не важно, насколько вы устали, какие проблемы у вас с другими пациентами и начальством и какие трудности в лаборатории или личной жизни, – все должно быть идеально. Иначе пациент заплатит огромную цену, донор не подарит жизнь, а ваш пейджер будет сигналить среди ночи, напоминая, что вы облажались, что это ваша вина, и вам придется что-то с этим делать.

Так проходит пересадка почки. Казалось бы, ничего особенного, но эта операция – одна из лучших процедур, которую может предложить медицина.

Почка – сложный орган. Я люблю говорить студентам, что «самая глупая почка умнее самого умного врача». У здорового человека с функционирующим органом кровь поступает в почку и проходит через замысловатую систему почечных клубочков – круглых пучков тонких кровеносных сосудов, окружающих почечные канальцы. Через почечные мембраны и структуры токсины, отходы и электролиты фильтруются в канальцы, а затем покидают организм в виде мочи. Почки также контролируют кровяное давление и стимулируют производство эритроцитов. Поразительно, что работающая почка точно знает, что делать с жидкостями и реабсорбцией[39], в то время как врачам очень сложно регулировать баланс жидкости в организме пациента, сколько бы анализов они ни назначали.

Из-за сложности этого органа и его значимости в работе тела до 1960-х годов пациенты с почечной недостаточностью просто умирали. Хронический или периодический гемодиализ, являющийся неотъемлемой частью заместительной почечной терапии (при которой человека подключают к аппарату, фильтрующему кровь), в то время не применялся. Тщетность попыток лечения пациентов с болезнями почек вдохновила Алексиса Карреля сделать первый шаг к превращению трансплантации в реальность. Он просто «пришивал» почку одного животного другому. Однако впоследствии было предпринято еще множество шагов: ученые не могли спокойно наблюдать за тем, как молодые мужчины и женщины умирают из-за невозможности мочиться.