Тем временем на средней палубе разворачивалось действо. Мои звездные друзья, подогретые алкоголем, просадили в автоматы все свои деньги. И надо же было такому случиться, что на один из щедро ими прикормленных одноруких бандитов следом сел, скажем так, афроамериканец. И за несколько секунд выиграл джек-пот. Мои не особо толерантные друзья, почувствовав себя обманутыми лузерами, решили по душам поговорить с чернокожим и убедить его отдать из выигрыша хотя бы их деньги. Мы поднялись наверх уже в разгар событий. Один мой друг ласково, но крепко держал противника сзади. Другой с жаром что-то ему внушал, перемежая поток английских фраз русским заклинанием «Ну, негр! Будь человеком!». Мимо нас к живописной троице уже бежала охрана…
Разумеется, у трапа ждала полиция. Охрана показала и на нас с Любомиром, и всю нашу гоп-компанию забрали в участок. Цвет лица Любы поменялся с зеленого на белый. Кажется, у него были проблемы с легальностью нахождения в США. Или не было. Так как его отпустили первым, и он, не глядя на нас, свинтил боком из отделения полиции и из дружбы с такими опасными элементами, как бортпроводники.
Мы остались в участке на ночь. Кажется, у нас с собой не было документов, паспорта остались в сейфе отеля. Полуночный звонок из полиции представителю, информирующий, что некие неустановленные личности, представляющиеся сотрудниками российской авиакомпании, задержаны и ожидают суда за нападение на американского гражданина. Все как в кино. Тусклые лампы, зарешеченное помещение с бомжами и запах мочи. Люди в форме, снующие мимо по коридору. На другом конце провода – сонный представитель в трусах и майке, рвущий на себе остатки седых волос и матерящийся так, что слышали даже спящие рядом с нами бомжи. К тому времени мы уже опросили соседей по лавке, чем нам это чревато, как кормят в американской тюрьме, и приготовились к долгому периоду пребывания в США. Представитель приехал за нами часа через три. С паспортами. Как он взламывал сейфы в наших номерах и чего ему это стоило, он не уточнял. Его долгий разговор с офицером. Нас отпустили на рассвете. Мы ехали по еще безлюдному Манхэттену в отель. В машине представитель обреченно попросил больше не ездить никуда до вылета. А еще лучше – сидеть в отеле. На наши размышления, что сидеть не получится, еще надо на шопинг, он судорожно сглотнул и замолчал надолго. Мы сердечно с ним попрощались и пошли отсыпаться.
На следующий день на завтраке прошел слух, что у нас пропала из бригады девочка. Новенькая. Прилетела в Нью-Йорк в первый раз, сразу уехала из отеля к каким-то своим американским друзьям в Нью-Джерси, и с тех пор ни слуху ни духу. Их телефон не отвечает. Есть только адрес. Вылет через несколько часов, скоро будем выезжать, а она не ночевала, в номере не была, ее вещи не собраны. Опять звонок представителю. Следующий раз мы его уже увидели в аэропорту. Куда он доставил дезориентированную нашу новенькую, лохматую и в кое-как застегнутом кителе. Она прятала глаза и долго объясняла каждому, как она перепутала дату вылета и что-то о календаре в телефоне, который неправильно настроен.