Можно перечислить также и то, чего еще не сделал Путин. Подвиги, которых он еще не совершил.

Первый — он не довел первые шесть пунктов до конца.

Второй — не определился в отношениях с США окончательно.

Третий — не осознал тупиковость радикал-либеральной парадигмы в экономике.

Четвертый — не произвел ротацию элит. Старый аппарат работает по модели предыдущего периода, и его относительная технологическая эффективность скрывает под собой фундаментальную неадекватность.

Пятый — не сформировал собственной эффективной команды, на которую он мог бы опереться при дальнейшем проведении реформ.

Шестой — не приступил всерьез к закреплению евразийской идеологии как мировоззренческой основы будущей России.

Совершение первых шести подвигов и несовершение вторых 6 подвигов характеризуют нынешнее положение Путина. Это статус-кво. Путин — как канатоходец на полпути над пропастью. Сейчас он отчаянно решает, в какую сторону ближе — к началу или к концу? Каким бы ни было его решение — риск огромен. Если продолжать следовать логике шести уже совершенных «подвигов», то надо делать остальные шесть. Это, безусловно, означает риск, так как противодействие со всех сторон, и в первую очередь — со стороны атлантизма будет только нарастать, а канат тонок, качается и внизу бездна. Если повернуть назад, риск неменьший. Тогда против него обратится вся мощь того, что он уже сделал. То есть в этом случае он пойдет против значительно окрепшего евразийства, которое — не догматически, но психологически и эмоционально — сегодня равно такому понятию, как «популизм» или «консенсус». В принципе, «путинское большинство», о котором не раз говорил Глеб Павловский, это и есть «евразийское большинство».

Мы аплодируем первым шести подвигам, сопереживаем сложнейшей исторической и политической ситуации, в которой находится Путин, полностью солидаризуемся с логикой сделанного, и искренне желаем, чтобы было осуществлено все остальное. Причем в этом осуществлении готовы участвовать на любой основе и в любом качестве. Мы хотим только одного, чтобы Путин довершил начатое, продолжил серию геркулесовых работ. Естественно, если Путин решит повернуть назад и отменит или сведет на «нет» шесть своих подвигов — отдаст Чечню ваххабитам, снова предложит взять суверенитет тем, кому его недостаточно, вернет в Россию и попросит прощения у олигархов, отпустит Ходорковского, отменит федеральные округа, покается перед НТВ, поправит концепцию Национальной безопасности в духе признания однополярного глобализма и приоритетов интересов США над национальными интересами России, распустит СНГ и ЕврАзЭС — тогда поддерживать его будет действительно непросто. Но это будет уже не Путин, не «человек над бездной», но некий его черный двойник. В истории бывало и такое: правителей похищали, душили, подменяли, превращали в зомби, убивали и воскрешали. Заведомо этого исключать нельзя, однако, оценивая пройденный этап, ясно осознаешь, что сегодня такой сценарий уже невероятен.

Стоит признать, что, несмотря на огромные патриотические завоевания, либеральная политика Путина в экономике действительно не слишком соответствует евразийской ортодоксии, которая, напротив, тяготеет к развитию социального сектора, к элементам планирования в стратегических областях и к постановке национальных интересов над чисто рыночной логикой. После 11 сентября 2001-го двусмысленным (если не сказать противоречивым) стал и вопрос российско-американских отношений — до такой степени, что невыдержанные, склонные к панике патриоты заговорили о том, что «Путин предал интересы Евразии». Я не спешил с окончательным диагнозом, но колебания канатоходца на полпути от двух краев бездны были налицо.