– Я сейчас переоденусь. Скажите-ка Гертруде, пусть она принесет несессер для чая в рабочий кабинет месье Эдуарда!

Слуга удалился, поджав губы. Дело в том, что чайная церемония приводила его жену кухарку в бешенство. Гертруда очень гордилась своим искусством приготовления этого напитка в соответствии с лучшими английскими рецептами, но Орхидея ненавидела «ти», приготовленный таким образом. По данному вопросу она не терпела никаких дебатов и была непримирима: она хотела пить чай так, как его пьют у нее на родине. Утром она пила душистый и очень черный кофе, как ее научил Эдуард.

– Она хоть и принцесса, – кудахтала ежедневно кухарка, – но не нужно ей учить меня моему ремеслу. Слава богу, она еще отказалась от «желтых листочков», собранных неизвестно под какой луной! Хотелось бы мне знать, а что обо всем этом подумала бы мадам Бланшар, матушка месье Эдуарда? Она очень осмотрительна, раз до сих пор не хочет встречаться с ней. Красавица девушка уж пусть будет здесь!

Однако все, о чем просила молодая особа, было поставлено на серебряный поднос.

Когда чай был готов, Орхидея взяла обеими руками зеленую тончайшего фарфора чашку и вдохнула ароматный запах с закрытыми глазами. Этот волшебный запах имел свойство уносить ее в беззаботное время прошлого, и она с благоговением смочила губы. Эдуард – как будто был рядом с ней, первая чашка для него: она бы ему ее предложила с соблюдением определенного ритуала и с улыбкой.

Отсутствие мужа было тем тягостнее, что несмотря на свое обещание, он не давал о себе знать. Да еще эта новая проблема, которую она должна решить сама. Серьезность создавшегося положения была очевидна: прошлой осенью пришло письмо от Антуана Лорана, которое они получили по возвращении из Америки. В нем говорилось, что во Франции объявилась Пион. Полиция разыскивает ее по подозрению в убийстве одного старого человека. А вот о том, что она поймана, – ни слова. Все это не могло рассеять гнетущих мыслей.

Ночью, затерянная в своей огромной супружеской кровати, Орхидея чувствовала себя страшно одинокой, тучи беспокойных мыслей роились в голове, лишая покоя. Тщетны были ее старания забыться сном. В памяти вдруг с необычайной четкостью зазвучали стихи семисотлетней давности:

Довольно часто Цы Си пела эти стихи, положенные ею на музыку, и при этом невольные слезы стояли у нее в глазах. Орхидея не плакала, но с каждой минутой отсутствие ее супруга становилось для нее все более и более невыносимым... Ах, как она сейчас нуждалась в мужестве, ведь ей необходимо было собрать все свои силы.

Вспомнив вдруг об отваре, приготовленном ей Гертрудой и оставленном на ночном столике, она залпом выпила чашку и почувствовала себя лучше. Настолько лучше, что вскоре погрузилась в глубокий сон.

Сильный крик разбудил ее. С бешено бьющимся сердцем и дрожащими от страха ногами, она вскочила с постели. С еще мутной от сна головой, она поспешно стала искать в темноте свой пеньюар, нащупав его, набросила на себя и кинулась туда, откуда слышался шум. Раздававшиеся стоны и крики указывали ей направление. В свою очередь она тоже закричала: