А вот и незнакомка. Нет, определенно хороша! А главное, несмотря на забранные в хвост волосы, на переживания, оставившие след на ее внешности, отсутствие хоть какой бы то ни было косметики, она и впрямь притягивает взор. От нее даже в таком состоянии исходит какой-то животный магнетизм.

– Куда?

– Степа, или веди в камеру, или убери грабки. – Александр стеганул опера взглядом, не предвещающим ничего хорошего. – На меня уже не в первый раз точат зубки, да пока все без толку. Неужели ты думаешь, что я все так просто оставлю, когда выйду отсюда? Да не переживай, куда я денусь из кабинета следователя, да еще на третьем этаже. А потом, Валковский ведь этому только обрадуется, он уже через полчаса возбудит уголовное дело. И ты думаешь, я доставлю ему такое удовольствие? Вон лучше пойди у девчат чаю попей.

Задорно подмигнув Степану, Александр уверенно толкнул дверь в кабинет старшего следователя Вялых. Видя девушку, стоящую перед его дверью, а также учитывая степень тяжести совершенного ею преступления, он предположил, что делом занимается именно он.

– Наталья Игоревна, я же… А, это ты, Саня. Извини, но времени совсем нет, – запустив пятерню в шевелюру и отбрасывая волосы назад, попытался выпроводить посетителя хозяин кабинета.

– Сереж, это что же получается: из органов долой – из сердца вон?

Не обращая внимания на слова молодого худощавого капитана, Ладыгин шагнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. Потом прошел к столу, подхватил стул, по привычке повернул его и уселся верхом. Затем облокотился на спинку и, уложив на руки подбородок, одарил старого знакомого самой обворожительной улыбкой. Их связывали давние отношения. Если дело оказывалось не по части прокуратуры, то неизменно попадало в руки капитана юстиции Вялых.

– Ты чего, Саня? При чем тут твое увольнение? – даже растерялся капитан, являя собой весьма уморительную картину.

Ну никак его облик не тянул на лицо, занимающее вполне ответственную должность. Но, как нередко случается, такое впечатление и впрямь было обманчивым. Этот парень, не достигший тридцатилетнего рубежа, весьма ловко управлялся со своими подчиненными и обладал непростым характером. Впрочем, данное обстоятельство не мешало ему болезненно реагировать на замечания по поводу неблагодарности или пренебрежения дружбой.

– Ясно, – сокрушенно произнес Ладыгин, – до тебя дошли слухи о том, что меня подозревают в убийстве.

– Да ну тебя. Я-то думал… А он прикалывается.

– А чего же тогда ты меня отсылаешь?

– Просто действительно нет времени. Прокурорские всю плешку проели. Переквалифицировали дело в отношении Лебедевой и теперь требуют, чтобы я передал его им.

– Дело с перспективами на обогащение?

– Я бы не сказал. Скорее тут проблема в том, что некий опер уволился из органов и у них слегка поплыли показатели, что в преддверии намечающегося повышения прокурора не ко времени. А это дело поможет слегка подкорректировать показатели. Вот и подгоняют меня.

– Ясно. Опять мухлюют. Ну да я тебя надолго не задержу. Слушай, а что это за красавица у тебя под дверью ждет?