Талисман сиял на пляже, снег таял под ним, превращаясь в маленькие капельки, и в каждой капле сияла радуга, и в этот момент Джек познал головокружительную чистоту отдачи того, что так необходимо тебе самому.

— Не надо больше резни. Подойди и разбей его, если ты сможешь, — произнес он. — Мне стыдно за тебя.

Именно последнее и уничтожило Моргана Слоута. Если бы он смог сохранить нормальный ход мыслей, то бы вырвал из земли камень и вдребезги разбил Талисман — если бы он мог быть разбит — со свойственным ему спокойствием.

Но вместо этого, он направил на него ключ.

А когда сделал это, в мыслях пронеслись милые, ненавистные воспоминания о Джерри Бледсо и его жене. Джерри Бледсо, которого он убил, и Нише Бледсо, которая была Лили Кавано… Лили, разбившая ему нос до крови, когда, напившись, он попытался прикоснуться к ней.

Вырвался огонь — зелено-голубой всплеск из отверстия ключа. Он метнулся к Талисману, ударился об него, разлился по нему, превращаясь в горящее солнце. Все цвета и оттенки присутствовали в нем… на секунду все миры были здесь. А потом он исчез.

Талисман поглотил огонь Моргановского ключа.

Полностью съел его.

Темнота вернулась. Ноги подкашивались у Джека, стукнувшись, он сел рядом с распростертым телом Спиди Паркера. Спиди всхрапнул и дернулся.

На две секунды все замерло… а потом внезапно огонь потоком вырвался из Талисмана. Джек широко раскрыл глаза, несмотря на свои грустные, неистовые мысли,

(это ослепит тебя, Джек! Это)

и изменившаяся топография Понт Венути осветилась, как будто Бог Всех Вселенных спустился вниз, чтобы сфотографировать это место. Джек увидел Черный Отель, покосившийся и полуразрушенный, распавшуюся возвышенность, которая теперь стала низменностью, лежащего на спине Ричарда, лежащего на боку Спиди с повернутым в одну сторону лицом. Спиди улыбался.

А затем Морган Слоут был отброшен назад и вовлечен в море огня из своего собственного ключа. В огонь, собранный в Талисмане, как вспышки света от телескопического прицела винтовки Солнечного Гарднера, который вернулся к нему с удесятеренной силой.

Между мирами открылась дыра размером с Оутлийский тоннель. Джек увидел, как Слоут в своем великолепном коричневом костюме горел, одна обгоревшая до кости рука все еще сжимала ключ. Потом он провалился в эту дыру. Глаза Слоута горели в глазницах, но они были открытыми… они осознавали.

А когда он пролетал, Джек увидел его переменившимся. Увидел плащ, развевающийся, как крылья летучей мыши, летящей сквозь костер, горящие сапоги, горящие волосы. Увидел ключ, превратившийся в миниатюрный молниеотвод.

Увидел… дневной свет!

Он пришел с приливом. Джек откатывался от него по заснеженному пляжу. Он услышал предсмертный крик Моргана Слоута, когда тот проваливался сквозь все возможные миры в забытье.

— Джек! — Ричард сидел, осторожно поддерживая голову, — Джек, что случилось? Кажется, я свалился со ступеней стадиона.

Спиди валялся по снегу, одергиваясь, как девчонка, и глядя на Джека. Глаза его были измученными… но на лице не было кровоточащих язв.

«Радуга»,