Грозный задумчиво почесал свою лысую репу.

– Ну да, она три дня не могла проснуться после клофелина.

– Вот, пожалуй, в этом и причина. Как ее организму потом помогали?

– Да пес его знает. Анька вроде глюкозу ставила. Капельницу.

Доктор закатил глаза.

– Вы там с ума посходили? Угробить ее хотите?

Он подошел к шкафчику с лекарствами, достал несколько ампул и направился ко мне. Что опять нужно колоть?

– Олечка, у тебя почки страдают. Надо им помочь. Вот эти препараты сейчас введу в мышцу. А потом немного поразомнешься. Йога или пилатес.

– Хорошо, – отстранено ответила я.

Все изображают «заботу», но они лишь думают о том, как получить с меня максимальную выгоду.

– Подними подол, – указал он на ночнушку.

Я задрала ее, оголив свой зад. Мне было уже совершенно плевать, что на него начал пялится Грозный. От того, что я начну скромничать, ничего не изменится.

– А у тебя классная задница! – произнес лысый с хищным взглядом.

– Иди к черту! – сказала сквозь зубы.

– Ох, Оля, Оля! – подошел ко мне, когда доктор сделал укол. – Если бы не Олег Абрамович, то сидела бы ты уже давно здесь, – руками указал в район своего паха. – Сидела бы, прыгала бы, делала бы все, что захочу! Девочка ты сочная, в моем вкусе. Ну ничего, как надоешь ему, возьму. Я не брезгливый, – заржал.

– Может тебе стоит рот с мылом помыть? А то как ни откроешь его, так изрыгаешь какое-то дерьмо! – смотрела пристально в его бездушные глаза.

Он схватил меня за голову обеими руками и прижался своей поганой мордой к моему лицу.

– И пахнешь ты так, что я тебя бы прямо здесь трахнул! – посмотрел своими источающими тьму глазами.

Я стояла как вкопанная, ошарашенная его словами как обухом по голове. Лысый провел своим мерзким языком по моему лицу, начиная от подбородка, заканчивая лбом.

– Вкусная, – протер рукой свой гадкий рот.

Я смотрела на него с ужасом и боялась что-либо сказать. Определенно, этот мужик псих. Лишний раз его провоцировать своей бравадой не стоит.

– Заканчивайте здесь. Она нужна готовая через полчаса, – обратился Грозный к доктору и ушел.

Врач опустил стыдливо глаза, когда мы встретились взглядом. Ему явно не нравится все это. Так почему он этим занимается? Почему не заявит в полицию? Что за люди такие?

– Вы мне поможете? – спросила его, видя, что этот человек может рискнуть.

– Оля, я не могу, – сразу шепотом ответил он, быстро озираясь.

За эти несколько дней, что прошли с момента похищения, для меня стало привычным безразличие людей. Но сейчас его слова были последней каплей. Я подошла к нему и начала плакать.

– Пожалуйста! Помогите мне! Вы же видите, что они делают! Они творят ужасные вещи! Разве совесть вам позволит быть безразличным.

Он поднял на меня полный отчаянья взгляд.

– Не только ты безвольна, Оля. Я тоже много чего не могу сделать.

– Что-то я не вижу кандалов на ваших руках.

– У тебя тоже их не видно.

– Да? А вы тоже прилетели в Доминикану под наркозом? Вы тоже подвергаетесь нападкам сексуального характера от Грозного? Тоже вас заставляют заниматься проституцией?

– Другим девчонкам еще меньше повезло, – растянул он губы в кривой улыбке.