Греки называют Семелу матерью одного из самых загадочных бессмертных Олимпа – Диониса. Дионис – живой бог. Бог лозы, виноделия, плюща и природы. С его именем греки связывали народные традиции праздничных шествий – предтечу карнавала, деревенских песен и плясок. С Дионисом связаны философские и клубные эллинские пиры, а также происхождение античного театра. Эллины до эпохи эллинизма, т. е. до III века до н. э., до развития александрийской культуры, не были читающим народом. Поэзия Гомера, его песни передавались из уст в уста, разучивались в гимнасиях. В Афинах, со слов Павсания, первая гимнасия восходит к 70-му году до н. э. При Солоне уже было множество полисных и три большие общественные гимнасии. В гимнасии юношей-эфебов обучали грамматике и музыке.
Кроме скульптуры и архитектуры формировалось искусство высокого хорового пения и танцев, в особенности военных. Ипполит Тэн, автор «Философии искусства», подробно пишет о том, как культ гармонически развитого тела был связан не только с гимнастикой и другими физическими упражнениями, но в той же мере с танцами, игрой на кифаре и пением.
Рассказывают, как Софокл плясал нагим победный «пеан» после Саламинской битвы. А Македонский, прибыв в Трою, разделся донага, чтоб плясать в честь Ахилла у его могилы.
Мы говорили уже о том, что в гимнасиях юноши учились «читать, писать, считать, играть на лире, бороться и выполнять другие телесные упражнения». (Платон. «Пир»). А потом мужи на пирах по окончании «диалогов о главном» пели пеан в честь Аполлона. Затем начинался праздник в честь Диониса – комос. Комос – это и декламация, сопровождаемая мимикой, пение, пляски, исполнение «на лады» песни о встрече Диониса и Ариадны. Приходили актеры миманса в масках. Мимы пародировали возвышенные беседы «аполлической» части пира. Точно так же, забегая вперед, скажу, что, согласно театральным правилам, после театрального представления трагедий давали комедию, происхождение которой связывают с общенародными праздниками и пирами «комос». Мы мало знаем, как исполнялись песни. Декламация песен, движения не знакомы нам по ритму и вокальным приемам. Но этим искусством обязаны владеть все свободные эллины Олимпиад.
«По понятиям греков, – пишет Тэн, – самое приятное зрелище, какое можно было предложить богам, – это прекрасные цветущие тела, обнаруживающие силу и здоровье. Вот почему священнейшие из их праздников были чисто оперные шествия и серьезные балеты» (И. Тэн. Философия искусства, М. 1996, с. 240). Поэты и учителя составляли хоры, были балетмейстерами, сочиняли музыку и стихи.
Участники народных комосов и пиров, отроки-эфебы и девушки-спартанки актерами не были, но зрителями были профессиональными. Их на халтуре не провести. Они по собственному опыту знали цену декламации и жесту. И – о боги! – как они не похожи на нас или как мы с ними не похожи друг на друга. Но ведь это мы идем за ними следом, а не они за нами. Они – фундамент той культуры, которую до сих пор строит Европа.
Однако вернемся к маске. Есть описания религиозных мистерий, посвященных Афине Палладе. Маска, которую надевали, обращаясь к ней, была серебряной. Афина – дева, незапятнанность, чистота, защитница города. Афина – оливковые деревья серебристой листвы. Афина – холодный чистый цвет серебра и белой совы. Дионисийские же маски – срамные, сатирические, насмешливые. Изображения масок мы можем увидеть на древних вазах. Надо знать, что граница, разделяющая мир на божественный и земной, в греческом сознании сильно размыта. Четкую линию между светской и религиозной культурой трудно провести. Где она? Религиозность греков совершенно особая. Лучшие сыны-герои рождены от брака смертной женщины и бессмертного бога. Физическая связь мира бессмертных со смертными делает границу меж ними условной. Они – подобия. Изображение олимпийских победителей и даже портреты («Перикл») равны изображениям богов Олимпа. И есть (редкие, правда) случаи пересечения границы миров, например, Улисс или Орфей. Греческие боги не безгрешны. Они наделены вполне людскими пороками. За пределами жизни – царство смутных блуждающих теней.