«В последние два года заточения узник читал чрезвычайно много, без всякого разбора. То он занимался естественными науками, то требовал Байрона или Шекспира. Бывали от него такие записки, где он просил прислать ему в одно и то же время и химию, и медицинский учебник, и роман, и какой-нибудь философский или богословский трактат. Его чтение было похоже на то, как будто он плавал в море среди обломков корабля и, желая спасти себе жизнь, жадно хватался то за один обломок, то за другой!»

Последний этап характерен двумя вещами. Во-первых, человек, докопавшийся до глубин, в эти глубины глянувший, может действительно читать все. Ему все интересно и все не так опасно, как людям неискушенным. Во-вторых, студент находился на финишной прямой и ожидал окончания срока пари, а это самый тяжелый период заключения. В это время он особенно остро мучился и искал развлечения.

Вот, собственно, все, что я хотел извлечь из рассказа. Чем он закончился, я не скажу, стимулируя здоровый интерес к хорошей литературе. А нам с вами, братья и сестры, нужно извлечь из сказанного ту мысль, что душа, начавшая трудиться, непременно проходит на пути своего развития вполне определенные этапы.

Нужно переболеть всякой чепухой и перерасти ее.

Нужно добраться до серьезных книг, отнимающих сон и переворачивающих душу.

Нужно ощутить скорбь от того, что у нас нет глубокого классического образования, нет базы. И нужно постараться хоть как-то эту потерю восполнить.

Наконец, нужно дочитаться до слова Божия и найти в нем ни с чем не сравнимую сокровищницу красоты, и пользы, и смысла.

Только упомянутую школу духовного роста лучше проходить на воле и в тюрьму ради этого не садиться.

Скоростные поезда нынче соперничают с самолетами. В таком поезде нельзя смотреть в окно – глаза заболят. Дома, столбы и деревья не проплывают мимо, а мчатся, сливаясь в сплошную пеструю массу. Нужно читать или, что еще лучше, дремать, откинувшись в кресле.

Я полулежал в кресле у окна с закрытыми глазами, но сон не приходил ко мне. Вместо него, калейдоскопом сменяя друг друга, приходили, как грезы, воспоминания детства. Я уехал из дому безусым мальчишкой, уехал не зная куда, чтобы учиться и работать, чтобы стать, как говорили взрослые, человеком. И вот спустя много лет, став человеком и попутно набрав лишний вес, страдая одышкой, уже не безусый, но с усами и с гладко выбритыми щеками, я ехал в город своего детства. Ехал на несколько кратких часов, которые выкроил из программы скучнейшей научной конференции, в которой принимал участие. В этом городе меня не ждал никто. Родители давно умерли, и могилы их были далеко отсюда. Даже дом наш, по слухам, был разрушен в последнюю большую войну. Но когда ученое сообщество прислало мне приглашение на конференцию и место проведения конференции оказалось всего в сотне километров от моей малой родины, я не раздумывал ни секунды. И вот теперь поезд нес меня навстречу городу, которого больше не было, который сохранился только в моей памяти и в самой глубине сердца, где продолжает жить не желающий взрослеть ребенок.