– Нет, пастор. Гораздо рискованнее ходить по улицам Христиании без руки, потерянной под Нарвиком, и с лицом, которое знакомо многим по партийным диспутам. Ваш дом – находка для таких, как я. Разве немцы догадаются, что в доме пастора, столь уважаемого ими, и… И вдруг!..

– Тише, – прервал его Руальд. – Они идут.

– Погасите свечи и не волнуйтесь, я никогда не подведу вас, мой друг…

Отдернув штору, Сверре Дельвик выглянул в окно. По улице проходил немецкий патруль.

– Их что-то сегодня очень много, пастор. Когда я входил в город, они патрулировали на южных окраинах. Как видно, наци чем-то встревожены.

– И не напрасно, – ответил пастор, снова зажигая свечу. – Недавно мимо нашего города прошла группа русских разведчиков. Их прижали к скалам, и говорят, что один из них теперь блуждает где-то в окрестностях. Тетка Соня, что возит молоко на ферму, видела его вчера возле дороги. Он стал что-то просить у нее на ломаном норвежском языке, но она испугалась и нахлестнула лошадей. Теперь, пока его не поймают, немцы не успокоятся.

Дельвик нахмурился, и если бы его сейчас увидел Хорст фон Герделер, он сразу бы признал в нем того человека, фотографию которого ему показывал эсэсовец.

– Мне кажется, – сказал Дельвик, – что этот русский погибнет, если не уйдет отсюда. Слишком опасный район. Хорошо бы помочь ему. Но как?

– Они его никак не могут поймать. Комендант города даже объявил премию за его поимку – десять килограммов кофе. Приказы об этом висят на всех заборах.

– Их еще не посрывали?

– И не надо, Дельвик… Я часто думаю о другом: какой позор для нас, для норвежцев, что мы только сейчас начинаем смотреть на Россию по-иному! Я сам долго верил, что в Советах секундомеры делаются из елок, люди носят на ногах лапти, набитые сеном, а курят осиновые листья и спят на березовых вениках…

Сверре Дельвик натянул громоздкие боты, замотал шею толстым шарфом.

– Вы часто сейчас читаете проповеди, пастор?

– Это зависит от паствы. А паства зависит, как ни странно, от угля: когда в кирке тепло – прихожане становятся богомольнее. Но немецкий комендант уже разгадал эту закономерность. Он дает мне уголь и дает тему для проповеди!

– Это смешно, – спокойно, без тени улыбки, заметил Дельвик. – И очень похоже на немцев…

– Это не только смешно, но и грустно… Кстати, – напомнил Руальд Кальдевин, – завтра я опять получу уголь. Мне велено прочесть проповедь, в которой я должен призвать прихожан помочь егерям выловить этого русского.

– Опять русский! – задумался Дельвик. – За голову человека – десять килограммов кофе. Вот идиоты!.. Вы будете читать эту проповедь, пастор?

– Я решил… прочесть. Сейчас объясню – почему. Самое главное – это то, что помогать егерям в поимке русского никто не будет. Во-вторых, на никелевых рудниках снова обвал, погибло много горняков. Инженеры давно предсказывали эту катастрофу, но немцы заставили продолжать разработки, хотя там давно сгнили крепи. И третье – то, что немецкая субмарина недавно утопила рыбацкую иолу, которая якобы ловила рыбу в запретном районе моря. Таким образом, проповедь читать можно.