С этим Нестор врубается в толпу, в темных очках, ни на кого не глядя, пихая одного плечом сзади, другого угощая локтем в «уф-ф!» живот, бормоча: «Дорогу, дорогу» – и не останавливаясь ни на миг и не оглядываясь на родичей, которых сбивает с ног, радуясь их испуганным протестам, их «эй», «ох» и «эй, осторожно».:::::: Ну и пусть сочтут меня грубияном! Они уже думают обо мне гораздо хуже того.::::::

Очередная демонстрация мускулов приносит ему мрачное удовольствие, саморазрушительное, но все равно желанное. Но едва он оказывается за дверью, всякое удовольствие тут же испаряется, даже мрачное, как и страх. Остается пустота…

Секунду Нестору даже в супертемных полицейских очках приходится адаптироваться к хайалийскому выжигающему глаза, жесткому, как бетон, солнцу, а в следующий миг он замечает фигуру, пересекающую улицу в полуквартале от него, но видит только силуэт, без деталей.

Еще через миг понимает: Магдалена.

Она идет прямо к нему, смотрит в лицо с той усмешечкой, в которой Нестор всегда читал призыв… к радостям, для которых нет слов… этот изгиб губ – само озорство… волосы, густыми шелковыми волнами текущие на плечи… белая шелковая безрукавка с таким смелым вырезом, что видны внутренние склоны грудей… и даже больше… мужское естество посылает сигнал… идеально изящные ноги, бедра и талия, Нестор любит это все, обожает, боготворит.

– Манена! – кричит он. – Я уж думал, не дождусь!

Проскользнув между фургоном с фумигатором «Я, Камило» и развалюхой «таурусом», кем-то брошенным прямо перед фургоном, Магдалена ступает на тротуар, и солнце искрится в переливах белого шелка, едва прикрывающего грудь, и в волнах длинных волос, таких густых и мягких, что… что… что… Она останавливается в шаге, все еще с улыбкой на губах, обещающей… всё… и часто дыша.

– Нестор, прости меня! Я вообще еле вырвалась! В больнице была. Никогда в жизни так…

– Ах, Манена…

Нестор качает головой, сдерживая слезы.

– …не гоняла! И припарковаться негде, я бросила машину там.

Легким кивком она указывает куда-то позади себя.

– Господи, Манена, да если бы ты не пришла…

Опять мотание головой и еще больше влаги набегает на маленький карниз, там, где нижние веки соприкасаются с поверхностью глаза – вместо слов, которых он не умеет выговорить.

– Манена, ты и не догадываешься, что я тут вытерпел, – и это моя семья, черт возьми, моя собственная семья!

Он бросает взгляд на часы. «Черт, как бы не опоздать на службу».

Тянется к Магдалене. Он должен обнять ее. Обнимает, и она отвечает объятьем.:::::: какого черта она кладет мне руки на спину. Она всегда обнимает меня за шею.:::::: Нестор пытается поцеловать Магдалену, но та отворачивается и шепчет:

– Не здесь, Нестор, народ…

…вероятно, про гостей. Да, правда. Несколько человек высыпали с заднего двора на подъездную дорожку. Но какое нам до них дело?

Нестор выпускает свою обожаемую и, подняв руку, глядит на часы.

– Черт, Манена! Я опоздаю на службу – а машина у меня в четырех кварталах!

– Ой, Нестор, я тебя подвела, прости, – говорит Магдалена. – слушай, давай вот что. Подвезу тебя до машины? Быстрее будет.