И сдержала слова напрасные.

Нелюбимой игрушкой брошена,

Нежеланным мгновеньем названа.

Как всегда – даришь чувство искренне,

И судьбой его вся проникнешься,

А тебя, блин, возьмут, и выкину,

Сапоги лишь душою вычистят.

Все мы дуры, но верим заново

Сладкой лжи и рукам уверенным.

А потом вновь скулим над ранами,

И считаем стихи потерями.

Наплевательством опустошены.

Что желали – на то и разданы.

Нелюбимой игрушкой брошены,

Нежеланным мгновеньем названы.

Все, что пело когда-то с гордостью,

Отжило, отболело, отмучилось.

Я устала от безысходности,

Откровенья душе наскучили.

Ничего мне менять не хочется.

Как катилось, так все пусть катится.

Ну зачем мне читать пророчества

Про дорогу куда-то скатертью?

Отлюбила. Чего же более?

Страх из сердца куда-то выскочил.

Не словами ругать позорнее

Тех, кто вытоптал, выжег, вымучил,

Тех, кто был листопадом пламенным,

Не дождавшись иного случая.

Загадаю опять желание

На чужую звезду падучую.

Сколько ж дней так осталось маяться?

Все прошло. А чего же лучшего?

Развенчав, разорвав, разбазарив все,

Отживу, отмолю, отмучаюсь.

(Поэма в трех частях с прологом и эпилогом)

подражание: а-ля Маяковский

посвящение: Ш.

Дата написания: 4.03.97

Степень правдивости: процентов 70

Площадь.

Пенза.

Старые улицы.

Телефон придорожно звякает зло.

Сейчас вечер над головою обуглится,

и я послушаю твой голос.

"Алло?"

Удивлен?

Не помнишь или не ждал?

Ничего мне не хочется,

Молчу тяжело.

Прижму чуть ближе обледеневший металл.

Услышу сердитое: "Алло, алло!"

Повесила с трубкой память свою.

Согрела пальцы губами мерзлыми.

Может сказать, что тебя люблю?

Спросила о времени.

Поздно.

Птицы расчирикались.

Навеселе

Троллейбус на наледи дрогнет звонко.

Забыла, что никогда не ездила к тебе.

Чуть не вышла на твоей остановке.

Не знаю ни места, ни адреса.

К лучшему. Быстрее вернусь домой.

Что мне еще осталось?

Ничего.

Нет, кажется,

Поговорить с тобой.

Чем была?

Куклой твоей? Наказанием?

Какая разница? Все равно.

В то время даже твое дыхание

Было твоим. Одно.

Мечтала,

Стремилась куда-то выше,

бросалась смятеньем образных фраз.

А мне бы лучше подумать-как выжить

Потом

Без твоих глаз.

Тихо и снежно.

Стою и молчу.

Зябко.

От ревности или страсти?

Как мне измерить нежность твою?

Может, датами твоих предательств?

И не предательств.

Ты же не мой

Ничего мне не должен

и никем не обещан.

Скажи, мне можно забрать домой

хотя б твои вещи?

Нельзя. Не нравится.

Когда-то был ласков

и даже весел ты.

Таким и остался в моей памяти:

тонкогубым, вежливым,

манерно-нежным,

на жизнь свою

чем-то давно обиженным.

Пришла к тебе серой, осенним вечером.

Ушла лишь под утро.

Разноцветной, выжженной.

Плакала беспомощно,

читала псалтырь,

и даже иногда дарила тебе тело.

Ты утешал:

"У тебя же весь мир"

Забыл уточнить – целый?

Чем стала – днем твоим или прожитью?

Что будет позже, а что сейчас?

Я подойду со всей осторожностью

к тебе в две тысячи первый раз.

Подушки о чем-то спорят,

и мчат метели от ноября к декабрю.

Казалось бы:

обычнейшая история,

меня же бросили!

А я сплю.

Полтретьего.

Пять.

И время осунулось,

помчалось с невиданной

ранее скоростью.

Кричу себе в зеркало: