— Ты слышал, как он хвастал, что сделал с Далией и моим мальчиком? — прошептал Тарик.

— Слышал.

— Должно быть что-то под стать этому страшному злу. Простое утопление для него слишком милосердно.

— Кое-что есть, — кивнул Гектор. — В катере лежит якорный канат. Привяжи его одним концом к рым-болту на транце, а второй конец давай сюда.

Казалось, Тарику хочется задать вопрос, но он ничего не спросил, встал и побежал к катеру. Вернулся он, разматывая канат на мокром песке. Когда Тарик остановился над Утманном, тот попробовал сесть, но Тарик пинком снова уложил его на спину и посмотрел на Гектора.

— Свяжи ему запястья, — приказал Гектор. Утманн опять начал сопротивляться и кричать. Тарик дернул его за сломанную руку, а Гектор накинул на его запястья петлю и так затянул, что она впилась в плоть.

— Знаешь, кто ты сейчас, Утманн Вадда? — негромко спросил Гектор и сам сразу же ответил: — Живая приманка.

— Не понимаю, — сказал Тарик, и Гектор объяснил:

— Захваченные корабли месяцами стоят в заливе. Люди, живущие на борту, все свои отбросы и испражнения вываливают в воду. Это привлекает акул, много больших акул, в основном тигровых, потому что они падальщики, но и других тоже — узкозубых акул, тупорылых акул, черных акул.

Тарик улыбнулся; в черных глазах Утманна мелькнул ужас.

— Ты теряешь много крови, Утманн. — Гектор пнул его по раненой ноге, и Утманн застонал. — Ты ведь знаешь, что кровь привлекает акул. Давай заканчивать!

Они столкнули лодку в воду; Утманн, слабо пытаясь сопротивляться, ехал за ними по песку на якорном канате. Всякий раз как он вставал на колени, Тарик дергал канат, и Утманн снова падал. Едва катер оказался в воде, Гектор сел в него и включил мотор. Он повернул лодку носом от берега и стал постепенно увеличивать скорость. Утманн упал плашмя. Его волокло по мокрому песку, он кричал от боли и страха.

Тарик с плеском подошел к лодке и перебрался через планшир. Они с Гектором оба смотрели, как Утманна втащило в невысокий прибой. Канат увлек его под поверхность, но он вынырнул в потоках воды, как выброшенный на берег кит, и снова ушел на глубину. Морская вода под давлением устремилась ему в нос и горло. Он сумел откашляться, прежде чем его снова утянуло вниз, но теперь поток воды разорвал ему барабанную перепонку в правом ухе. Боль, должно быть, была ошеломляющей, но ему больше не хватало дыхания, чтобы кричать. Утманн оставлял за собой след, окрашенный кровью, и, когда катер вошел на глубоководье, появилась привлеченная кровью первая акула. Гектор заметил полоски на ее широкой спине.

— Утманн, за тобой тигровая акула, — крикнул он. — Не очень большая, до трех метров чуток не дотянула. Но откусить от тебя хороший кусман сумеет.

Акула напала не сразу: она осторожно следовала за Утманном, пока в зеленой воде не появилась другая, большая. Вторая акула заставила первую решиться, и они вместе бросились вперед. Большая акула раскрыла пещерообразную пасть и перекусила разбитую лодыжку Утманна. Утманн закричал, поняв, что происходит. Акулы утащили Утманна под воду, и Гектор выключил мотор. Катер медленно дрейфовал в приливе. Гектор не хотел, чтобы Утманн умер раньше, чем акулы покончат с ним. Но времени это заняло немного. Всякий раз как Утманн появлялся на поверхности, его движения становились слабее, а крики тише. Вода вокруг него потемнела от крови. Рядом плавали ошметки его плоти. Но вот Утманн ушел под воду и больше не показывался. Когда Тарик вытянул канат, на нем болтались две откушенные руки Утманна. Тарик бросил их за борт. Он сел рядом с Гектором; тот резко развернул катер и помчался по заливу к «Золотому гусю». Оба долго молчали, потом Гектор заговорил, перекрывая гул двигателя: