По мере приближения к Африканскому континенту вода за бортом «Гуся» меняла цвет и температуру. Она утратила сапфировый блеск глубоководья и стала серовато-коричневой, тусклой, волны сделались более крутыми и тесными рядами двигались под ветром. Показались бесцельно плывущие по течению водоросли и разный плавучий мусор, над косяками парили и ныряли за рыбой морские птицы. Когда закатное солнце окрасило пламенем западный горизонт, GPS показал, что до входа в залив Ганданга-бей шестьдесят восемь морских миль.
Ночью — это была четвертая ночь после захвата корабля — Гектор и Хейзел несли вахту в ситуационном центре. Одна из скрытых камер показывала мостик, и они услышали, как Камаль приказал Сирилу Стемфорду сбросить скорость и взять на четыре градуса западнее. С тех пор как Сирил успокоил капитана американского военного корабля и убедил его уйти, обращение Камаля с ним стало не то чтобы дружеским, но чуть более снисходительным. По меньшей мере уже сорок восемь часов Камаль не спускался в каюту к Винсенту Вудварду, чтобы проклинать его, пинать и бить по голове. Он даже разрешил охраннику дать Винсенту воды и объедков. Никто не смел предлагать воду и еду Насте. Двери ее каюты оставались закрытыми и забаррикадированными, но за ними Настя прекрасно устроилась. Она отыскала в холодильнике несколько больших банок белужьей икры вдобавок к пакетам нарезанного сушеного мяса-билтонга, копченому лососю и швейцарскому шоколаду.
На мостике Сирил предложил Камалю послать одного из людей в корабельный лазарет и принести аптечку первой помощи. Камаль согласился; Сирил дезинфицировал и перевязал ему палец и заставил проглотить несколько таблеток антибиотиков и сильного болеутоляющего. Настроение Камаля резко улучшилось. Он даже принял вахту у Сирила Стемфорда и позволил тому несколько часов проспать на койке в радиорубке. А когда послал разбудить его, чтобы сдать ему вахту, не держал капитана под прицелом, а позволил сесть в капитанское кресло и дружелюбно болтал с ним о мореходных и грузовых характеристиках «Золотого гуся», о функциях навигационной консоли и о технических характеристиках судна. Его особенно интересовало оборудование для измерения глубин. Теперь, меняя курс и скорость, он советовался с Сирилом:
— Мы близки к цели, но я не хочу подходить в темноте. Входить в гавань в темноте сложно. К тому же мой любимый шейх и тысячи его подданных собрались посмотреть на наше прибытие. Увидев, какое это огромное и ценное судно, они преисполнятся счастьем. Не хочу лишать их этого удовольствия. Они должны при дневном свете, при восходящем солнце видеть все великолепие приза, который я им веду. Надо на безопасной глубине подойти как можно ближе к берегу.
— Очень рад за вас, сэр. — Сирил не допустил ошибки, не дал Камалю понять, что знает его имя. — Однако нельзя ли сказать, что будет с моим судном, пассажирами, экипажем и со мной, когда мы придем в порт?
— Ваши пассажиры станут почетными гостями шейха. — Камаль холодно улыбнулся такому мягкому описанию. — Вы, ваш экипаж и корабль какое-то время пробудут с нами, но только пока не будет достигнута договоренность с вашими владельцами и страховой компанией. После этого вы свободно продолжите плавание, вам не причинят никакого вреда. Иншалла!