Обрадовался сперва Полидевк, а потом опять встревожился.

Говорит Кастору:

— Как же быть нам ночью, Кастор, когда нет лучей венца Солнцебога?

Говорит Кастор Полидевку:

— Ночью будут спать глаза Линкея — ночью бодрствует Идас. Вот под нами ущелье Тенара в черном тумане. Близ него и спустимся на вершину горы Лучей.

И направили Диоскуры коней-лебедей к земле.

Не подходи, путник, к Тенарскому ущелью, где вход в преисподнюю! Бог ли ты, титан или герой-полубог — не для радостных это место. Обойди его стороной.

Но если черные Керы-Беды загонят тебя сюда к ущелью из светлых долин и лимонных рощ и садов, где айва и гранаты, не наклоняйся над его бездонной глубью, не слушай голоса Эринний, исчадий мести. Черным холодом дохнет на тебя ущелье. И пусть всем великолепием сверкает над тобой древний Гелий, титан Солнца, и пошлет тебе свои самые золотые лучи, будут они для тебя прощальными лучами. И полдень назовешь ты закатом. Страшно это место и для бесстрашных. Тот полубог, что спустится туда живым и вернется после на землю, будет жить на земле только по виду живой: мертв он. Потому что не забыть ему схождения в тот черный туман. И если он скажет: «Я спускался в элизии», — ты спроси у него: «Отчего у тебя глаза пустые? И зачем так испуганно озираешься ты, будто бродят вокруг тебя незримые тени аида?» Ничего не ответит он. Только взглянет на тебя пустыми глазами и отойдет.

К ущелью Тенара подошли братья Афариды, Идас и Линкей. Говорит Линкей Идасу:

— Не укрываются ли здесь поблизости Диоскуры с добычей? Решат братья Диоскуры, что не подойдем мы к этому мрачному месту живыми. Заляжем здесь, подстережем их. Отсюда все небо, и море, и горы видны.

Залегли Афариды двумя огромными телами близ ущелья, и две черные тени спустились от них на море. Смотрят братья: что за блеск на голой вершине скалы над морем? Вглядывается Линкей, но бьют ему в глаза лучи Аполлонова венца, как завесой прикрыли от них вершину.

Говорит Линкей Идасу:

— Не там ли, за стеной лучей, Диоскуры с Левкиппидами? Аполлон им помощник. Прикрыл их лучами. Они — его племени дети.

Говорит Идас Линкею:

— И у тебя глаза солнечные. Близок ты роду титанов солнца — Гелиадам. Я-то весь земной, а в тебе, лучистом, кусок неба. Почему же ты не видишь сквозь лучи?

Отвечает Линкей брату:

— Не осилить моим глазам-лучам Аполлоновых стрел-лучей. Не могут мои глаза оторваться от земли. И я весь — земля.

Говорит Идас Линкею:

— Покарауль тут, Линкей, а я пригоню сюда рогатое стадо Афарея, что пасется вместе с конями. Как увидят его кони-лебеди, кинутся они к родному стаду. Останутся Диоскуры бесконными.

Сказал и исчез за тремя безднами.

Забрела в те места старая вечерняя Туча. Ковыляет, старая, по небу: то вперед шагнет и оступится, то назад попятится и оступится. Все она дорогу теряет. Опустилась, старая, отдохнуть на скалу, где укрылись Диоскуры с добычей. И мохнатым подолом зацепила венец Аполлона. Померк на мгновение блеск его лучей. И увидел Линкей Левкиппид, а затем и Диоскуров, и похищенных коней-лебедей.

Застонало сердце Линкея. Лежит между ними и Линкеем черной пропастью ущелье Тенара. А за пропастью держит Кастор у самой груди белую лебедь Гилаейру.