Кейт включила магнитофон, и настал черед предварительных вопросов. Грегори сообщил свое имя и адрес, а трое полицейских произнесли вслух свои имена и звания.

Допрос начал Пирс.

– В прошлую субботу примерно около полуночи был убит архидьякон Крэмптон, – сказал он. – Где вы находились той ночью после десяти вечера?

– Я уже говорил раньше, когда вы допрашивали меня в первый раз. Я был в своем коттедже, слушал Вагнера и не покидал коттедж до того момента, как по телефону меня позвали на собрание, организованное Себастьяном Мореллом в библиотеке.

– У нас есть улики, свидетельствующие о том, что кто-то той ночью заходил в комнату Рафаэля Арбетнота. Это были вы?

– И как я это сделал, по-вашему? Я же только что сказал, что не выходил из коттеджа.

– 27 апреля 1988 года вы женились на Кларе Арбетнот, и вы сообщили, что Рафаэль – ваш сын. В момент заключения брака вы знали, что эта церемония его узаконит, сделает наследником имущества колледжа Святого Ансельма?

Повисла небольшая пауза. Дэлглиш решил, что Грегори просто не знает, откуда они в курсе про брак и как много им известно.

– На тот момент я этого не знал, – сказал Грегори. – Но позже – и я не помню, когда точно, – я понял, что юридический акт 1976 года узаконил моего сына.

– В момент заключения брака вы знали об условиях завещания мисс Агнес Арбетнот?

Теперь Грегори не колебался. Дэлглиш был уверен, что он посчитал своей обязанностью все разузнать, возможно, навел справки в Лондоне. Но сделал это инкогнито и мог быть практически уверен, что раскопать по крайней мере эту улику будет непросто.

– Нет, не знал, – последовал ответ.

– И ваша жена вам ничего не сказала? Ни до, ни после заключения брака?

Снова небольшая заминка, проблеск мысли в глазах.

Потом он решил пойти на риск.

– Нет, не сказала. Она больше беспокоилась о спасении своей души, чем о материальной выгоде для нашего сына. И если этими в какой-то мере наивными вопросами вы хотите подчеркнуть, что у меня имелся мотив, могу я обратить ваше внимание, что мотив был и у четырех проживающих в колледже священников?

– Мне казалось, – вмешался Пирс, – вы говорили, что не знали об условиях завещания.

– Я не думал о финансовом преимуществе. Я думал об очевидной неприязни, которую испытывали к архидьякону практически все в колледже. И если вы утверждаете, что я убил архидьякона, чтобы обеспечить своему сыну наследство, позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что колледж планировалось закрыть. Мы все сознавали, что наши дни в Святом Ансельме подходят к концу.

– Закрытие было неизбежно, – согласилась Кейт, – однако на это требовалось время. Отец Себастьян мог бы договориться еще о годе или двух. Достаточно, чтобы ваш сын доучился и стал священником. Вы этого хотели?

– Я выбрал бы для него иную карьеру. Но это, как я понимаю, одна из досадных мелочей, составляющих отцовство. Дети редко делают разумный выбор. Поскольку я игнорировал Рафаэля двадцать пять лет, сомневаюсь, что у меня сейчас есть право голоса в вопросе, как ему распорядиться своей жизнью.

– Сегодня нам стало известно, – сказал Пирс, – что убийца архидьякона был в студенческом плаще. Мы нашли коричневый плащ в одной из стиральных машин в прачечной колледжа. Вы его туда положили?