В Москве между тем тоже шел дождь, но отнюдь не ливень. Так уж принято, что стандартная московская непогода обычно выражается в моросящих, как из спрея, мелких капельках. Превращаясь в водяные разводы, они тоскливо струятся по миллионам оконных стекол. Прохожие дружно ощетинились зонтиками, асфальт окрасился в темно-серый цвет, нудно поблескивая мокрыми боками тротуаров, напоминая выброшенного на берег кашалота. Уставший, измученный Малик, едва таща ноги, брел вдоль проспекта Мира вместе с белокожим незнакомцем – он предусмотрительно выбрал левую сторону, подальше от шелковой перчатки. Молодой человек неустанно ощупывал свое лицо. Нежная, юношеская кожа еще хранила остатки язв от ядовитых укусов саранчи, зато порезы, причиненные железными крыльями, уже полностью зажили. Незнакомец, чья одежда превратилась в груду лохмотьев, отнесся к физическим повреждениям безразлично, не проявив никакой разновидности гнева или возмущения. Оба шли молча, поскальзываясь в мелких теплых лужах, отражавших бледный рассвет. Жалкие остатки общественного транспорта окончательно прекратили работу, нормальная тачка с ключами в замке зажигания не отыскалась среди массива железного металлолома. Да и проехать по дорогам уже невозможно, ситуация ухудшается с каждой секундой. На подступах к метро «Рижская» проспект начал постепенно превращаться в сплошную, «глухую» пробку из слипшихся боками «мерсов», «дэу» и «жигулей». Более того, это была настоящая богиня пробок: подобных заторов Малик не помнил даже в худшие времена на Кутузовском. На стенах домов, расползаясь под влагой дождя в бумажную кашу, белели свежие объявления с отрывными талончиками – новая фирма «Лабеан» предлагала «по сходной цене» взять на себя грехи состоятельных господ, а также обещала содействие в личной аудиенции с Иисусом Христом. «Нормально, – подумал Малик. – Send me money, send me green – Heaven you will meet[39]. Думается, там у офиса уже приличная очередь выстроилась».

Умудренные опытом друзья подтрунивают над его молодостью, горячностью и вечной любовью к спорам. Однако даже Кар скрепя сердце соглашается – Малик обладает излишне обостренным чутьем. Пусть, как и Ферри, он изначально с пофигизмом отнесся к монастырской находке Кара. Но нельзя отрицать – еще до того, как невеста появилась в поле зрения, Малик четко почувствовал пятой точкой: в черновике ее упомянули не просто так. Ожидаются ОЧЕНЬ большие проблемы. Благодаря ему Кар сразу подхватился и рванул в Стамбул, а Ферри связался со своим личным летчиком, дабы подготовить самолет и забрать Кара вместе с