Мы с Мишей в приятельских отношениях. Угощаю его сигаретой, и он, попеременно затягиваясь и шумно отхлебывая чай, принимается расхаживать по сушилке. На одном из крюков, вделанных в бетонный потолок, висят чьи-то постиранные брюки пэ-ша. Когда Нархов проходит под ними, влажные лямки задевают его голову. Сержант недовольно кривится и снова марширует от окна к двери, время от времени выглядывая к дневальному.

— Ну что, бойцы, — останавливается Нархов, наконец, возле хохлов. — При параде домой едем, а? После штаба — бегом к Любке?

Хохлы степенно улыбаются.

— Мы-то домой, а ты здесь вешайся! — огрызается Гончаров и кивает на меня: — Ты, вон, как этот вот поедешь, тоже небось:

— А что! — веселится Нархов. — Может, и поеду! Хули — альбома нет, впадлу было делать. Парадку тоже ни хуя не приготовил еще: Слушай, Бурый, а ты правда, что ли, в генеральской фуре дембельнуться собрался?

— Тебе не похую? — злится уже всерьез Гончаров. — В чем хочу, в том и еду!..

Нархов снова ходит туда-сюда. Штрипки брюк опять задевают его лицо.

— Какая падла тут сушится? — с искренним возмущением Нархов разглядывает висящие над ним брюки. — Нашли место, бля:

Смеясь, напоминаю ему о прибалте Регнере, получившем от дневальных за то, что посрал в начищенном сортире.

— Ту-уртоо-оом! — легко соглашается Нархов. — А ничего не поделать. С кем служим: — кивает он на хохлов и Гончарова. — Как на гражданке жить после — не представляю! Ты адрес мой не проеби. Хотя я в Москве чаще бываю. Скоро затусимся по-полной!

Нархов в очередной раз цепляется головой за брюки и, выпучив глаза, орет в сторону двери:

— Дневальный!!! Дневальный, еб твою мать!

В дверь суется испуганная голова бойца.

— Ножницы мне! — приказывает сержант. — И табуретку!

Не проходит и минуты, как все доставлено.

Миша залезает на табуретку, и вытащив от усердия кончик языка, собственноручно обрезает обе брючины по колено.

Слезает, возвращает инструмент расторопному дневальному и удовлетворенно цокает языком:

— Ну совсем другое дело!

Снова расхаживает по сушилке. Проходя под укороченными брюками, задирает голову и довольно улыбается.

— Миш, это чьи? — спрашиваю я.

— А я ебу: Да мне по хую… — сержант вскидывает руку и смотрит на часы: — Чего расселись? Домой не хотите? Ну щас тогда я вместо вас поеду! А ты, Кица, на, подежурь, подмени меня!

Нархов делает вид, что стягивает с рукава повязку дежурного.

Кица вздрагивает и торопливо поднимается.

Нархов заливисто смеется.

Мы с ним крепко обнимаемся и хлопаем друг друга по плечам.

— Ну, давай!

— И тебе тоже! Давай!

***

Инструктаж. Получение военников и проездных. КПП.

В кунге связистов доезжаем до Токсово. Провожающие нас лейтехи предлагают по пивку у киоска. Неожиданно холодает и начинает валить снег. Лейтехи оба в бушлатах, им тепло. Я в шинели, мне тоже нормально. На хохлов и Гончара в их парадках смешно смотреть — синие губы прыгают по краю кружки. Не лезет в них ледяное пиво.

— Че-то жарко, бля, — отдуваюсь, расстегиваю пару крючков и отворачиваю лацканы шинели. — Тебе как, Мишань? — заботливо спрашиваю Гончарова.