— Зверей надо покормить, — не дожидаясь вопросов, пояснил наш возница, цепким взглядом осматриваясь по сторонам.

А вот процесс кормления лично у меня отпечатался очень ярко.

Остановив сани, Торлан обошёл сани сзади, и принялся разматывать немаленький свёрток, который я поначалу принял за притороченный запас каких-то меховых шкур. Управившись с завязками и откинув край свёртка, он достал оттуда два больших куска мяса, которое ещё было тёплым (!!!), что было сразу видно по пару, шедшему от них и капающим на снег каплям крови.

До моего носа донёсся тошнотно-сладковатый запах.

— Вылезаем все, — скомандовал Торлан. — Есть возможность размять ноги.

— А можно не вылезать? — ворчливо отозвалась Чакра, которая успела прикорнуть, а сейчас сидела сонно тёрла глаза.

— Я сказал: все! — рыкнул он, на что онагры яростно зарычали, а Чакру буквально вынесло из повозки. — Отошли от повозки на полсотни шагов!

Спустя минуту я понял, зачем нас высадили. Если бы мы находились в повозке, то спустя несколько секунд все бы улетели на возрождение.

Оказывается, когда онагры принимают пишу, они становятся неконтролируемыми. Нередки случаи, когда они, заглотив свою пайку, могут наброситься на более медлительного сородича, чтобы попытаться отобрать. Но вот чудеса: когда мясо будет съедено, они резко успокаиваются, позволяя собственному хозяину несколькими пригоршнями снега оттереть морду и шерсть от крови и снова становятся кроткими, послушными и быстрыми. До следующей кормёжки.

— Через час будем на месте! Я вас довезу практически до кромки леса. Увидите прогалину, ступайте к ней.

Наконец, заложив крутой вираж, практически развернувшись в обратную сторону, повозка остановилась.

— Сделка выполнена? — повернулся ко мне Торлан.

— Да, — ответил я и спрыгнул на снег. — Претензий нет.

— В таком случае, прощайте.

— Спасибо, — поблагодарил я его. — Ты очень нам помог.

— Мне не нужна ваша благодарность. Плату я взял, так что всё по чести, — хмыкнул он. — Хочешь дам совет напоследок? — задал он риторический вопрос. — Никогда никому не верь. А в особенности богам и их прислужникам. Дольше проживёшь.

Повозка практически скрылась из виду, а я так и стоял задумавшись. Он не зря мне это сказал. В его, на первый взгляд, простых словах был ещё какой-то скрытый смысл. Но вот какой? Да нет, это — бред. Он никак не может знать о Борзуне.

Зарима демонстративно не стала прощаться, просто проигнорировав нас. Обиделась. И думается мне, что это ещё аукнется. Но это будет потом. А сейчас нужно сконцентрироваться на том, что мы задумали.

— Ты чего «залип»? Так и будем стоять? — окликнул меня гном. — Через несколько часов стемнеет.

Я тряхнул головой, прогоняя лишние мысли и повернулся к друзьям.

— Ну что? Готовы? Тогда погнали найдём Круг Возрождения, а затем сделаем так, чтобы впереди здесь всё разбегалось, а сзади плакало.

Всё не то, чем кажется и не наоборот.

(Конфуций).

Это был очередной лес, который попытался меня уничтожить с помощью своих опасных обитателей.

Первый был Сумеречный. Второй — Пасть Леты. Это — третий.