— О боже. Боже мой. Говори, говори быстро.

— Он похитил репортера. Кейти Стар.

— Но…

— Ты просила быстро. Я сказал быстро. — Саймон сунул ей в руки кружку кофе. — Пей. Сядем, и я расскажу остальное.

Фиона заставила себя сесть.

— Она мертва?

— Не знаю. И они не знают. Тауни позвонил, когда ты была в душе. Он надеялся выбраться сюда, сказать тебе об этом лично, но не может бросить расследование.

— Ладно, ладно. Они уверены? — Фиона затрясла головой, не дожидаясь ответа. — Глупый вопрос. Тауни не стал бы звонить, если бы не был уверен. Я стараюсь заткнуться и выслушать тебя, но не могу. Она не тот типаж. Она как минимум на пять лет старше возрастной группы. Она не студентка, не спортивная. Она…

Фиона снова замотала головой.

— Нет, я не права. Она не типаж Перри. Экл уже доказал, что хочет оставить собственный след, не так ли? Он пытался подражать Перри. Но мальчик вырос и хочет идти своим путем. И она — репортерша — сделала его звездой, дала ему почувствовать свою значимость. Она дала ему имя. Она знает его… Так он думает, да? И его миссия становится более интимной и волнительной. Его собственной и больше ничьей. — Фиона перевела дух. — Прости.

— Ты специалист по поведению, не я. Но я тоже так думаю. — Саймон изучал ее лицо, пытаясь понять, насколько она готова к жутким подробностям. — Он схватил ее прошлым вечером на парковке перед редакцией…

Пока Саймон рассказывал, Фиона с трудом подавляла желание перебить его.

— Экла чуть не поймали, — наконец прошептала она. — К Перри никогда не подбирались так близко и так скоро после похищения. Она еще жива. Она должна быть жива. Экл знал, что его выследят по компьютеру?

— Агенты надеются, что с его стороны это просто мера предосторожности или он в любом случае планировал покинуть мотель, не дожидаясь утра. Они послали еще одно письмо, мол, мы нелегально разбили лагерь в заповеднике и видели, как ты хоронил последнюю жертву. Он не ответил. Пока.

— Она еще жива. Смотри, собаки удивляются, почему мы не выходим. Идем. Мне все равно нужно на воздух.

Фиона тяжело поднялась, оставив на столе нетронутый кофе.

Чувствуя ее настроение, собаки скулили, тыкались в ее ноги, в ладони.

— Я ее терпеть не могу, и неприязнь не пропала, хотя мне больно думать о ней, я ведь так ясно представляю, что она сейчас испытывает. Такая причудливая внутренняя борьба.

— Это естественно. Ее страдания не меняют ее сущности.

— О, изменят. — Фиона закрыла глаза, сжала пальцами веки и через мгновение уронила руки. — Если она выживет, то изменится. Она никогда не будет прежней. И он причинит ей больше боли, чем другим, потому что вошел во вкус. Он как собака, укусившая и оставшаяся безнаказанной. Если он ответит на письмо, они снова его выследят, даже если он будет в движении. Теперь они умеют это делать. Анализ, триангуляция[26], расчеты. У нее больше шансов, чем у других. И все они ей понадобятся.

— У ФБР есть еще кое-что. Они допросили всех, кто был в мотеле, и один парень его видел. Он ждал свою женщину и выглянул в окно, когда услышал, что приближается машина. Он обратил внимание на него, потому что шел дождь, а Экл припарковался в дальнем конце стоянки. Парню это показалось странным.