Она улыбнулась:

— Как вы жалки, Джордж.

Мантц кивнула охраннику, и тот открыл дверь. Как только дверь за ними закрылась, Мантц покачала головой, подняла руку.

— Нас проводят в зону наблюдения, где вы сможете подождать.

Фиона, по примеру Мантц, хранила молчание и смотрела прямо перед собой. И сохраняла самообладание, хотя от звука открывающихся и закрывающихся электронных дверей хотелось вздрогнуть. Они вошли в маленькую комнату, напичканную разнообразным оборудованием и мониторами. Не обращая внимания на операторов, Мантц показала на пару стульев у стены, налила воды в стакан и передала его Фионе.

— Спасибо.

— Вам не нужна работа?

Фиона подняла глаза:

— Простите?

— Из вас получился бы отличный агент. Должна сказать, я сомневалась, стоит ли привозить вас сюда. Я думала, он вас обыграет. Я ожидала, что он скрутит вас и отожмет насухо, а мы уйдем с пустыми руками. Но вы выиграли. Вы не дали ему то, что он хотел и, черт побери, ждал.

— Я много думала. Что сказать, как сказать. Как… ой, вы только посмотрите! — воскликнула Фиона, заметив, как дрожат ее руки.

— Мы можем уйти. Неподалеку есть кофейня. Встретимся с Тауни там.

— Нет, я остаюсь. Я хочу остаться. И я знаю, что вы хотите сейчас быть там, в камере.

— Ничего, и здесь прекрасно. После вашей отповеди он не выдержит еще одну женщину. Пусть Тауни закончит без меня. Откуда вы знали, что и как говорить?

— Честно?

— Да, честно.

— Я работаю с собаками, даю индивидуальные уроки по коррекции поведения в паре хозяин — собака и нередко сталкиваюсь с очень серьезными проблемами. Нельзя показывать страх, нельзя даже его чувствовать, потому что, как только почувствуешь страх, скрыть его уже не удастся. Нельзя терять терпение, нельзя позволить собаке даже на минуту перехватить командование. Важно сохранить власть в своих руках. Сохранить лидерство.

— То есть вы думали о Перри как о непослушной собаке? — после краткой паузы спросила Мантц.

Фиона судорожно вздохнула:

— Ну, что-то в этом роде. Вы считаете, сработало?

— Я считаю, что вы выполнили свою работу. Теперь мы выполним нашу.

Перри тянул резину, выдавливал информацию по капле, прерывался, чтобы потребовать еду, и продолжал цедить дальше. Мантц слушала беседу в наушниках, Тауни иногда заходил посоветоваться, Фиона боролась с нарастающей клаустрофобией, — слишком долго она сидела в маленькой комнатке, — и не раз сожалела, что не приняла предложение Мантц покинуть тюрьму и подождать в другом месте. Она напоминала себе, что должна выдержать это испытание до конца, и сидела, сидела. Она отказалась от еды, сомневаясь, что сможет удержать ее в желудке.

Тюрьму они покинули примерно в то время, которое Тауни намечал для возвращения домой. Когда они вдвоем сели в машину, Фиона открыла окно и жадно вдохнула свежий воздух.

— Можно позвонить? Я должна сообщить Саймону и Сильвии, что мы задержались.

— Можно. С вашей мачехой я уже связывался, а Саймону оставил сообщение на голосовой почте. Он не ответил на звонок.

— Когда в мастерской орет музыка и грохочут станки, он ничего не слышит. Но Сильвия ему передаст. Она проводит за меня вечерние занятия. Я позвоню им перед посадкой на самолет.