– Да, копия.

По обоюдному молчаливому согласию оба повернулись и направились к выходу.

– Я, правда, не знаю, насколько этот отчет полон, – добавил Джон, когда они вышли к лестнице. – Почему-то мне кажется, Драммонд приказал своим людям скрыть по крайней мере некоторые факты.

– Наверное, ты прав, – согласился Квентин. – Это обычная практика, когда детали расследования намеренно не разглашаются, во-первых, чтобы сразу отсеивать подражателей, а во-вторых, чтобы быстрее выявлять сходные преступления.

– Не исключено, но я склонен полагать, что в данном случае было еще и «в-третьих»…

– Какое же?

– Личные мотивы.

– Ты становишься слишком мнительным, – рассмеялся Квентин.

– Вовсе нет, – возразил Джон. – Поверь моему опыту: я провел достаточно деловых переговоров, чтобы сразу распознать человека, который намерен конкурировать со мной на своих условиях. Драммонд очень хочет, чтобы это преступление раскрыли его люди. Ради этого он готов буквально на все. С него станется скрыть от меня часть информации хотя бы для того, чтобы получить преимущество в этой гонке.

– Ты считаешь, в этом виноваты его политические амбиции?

– Не только. По складу характера Драммонд терпеть не может проигрывать.

– Ну что ж, – сказал Квентин, – я думаю, эту проблему нам удастся решить. Кстати, придется быть очень осторожными, чтобы не затруднить официальное расследование.

– Я понимаю это не хуже тебя, – буркнул Джон.

– И не только нам, – продолжал Квентин. – Твоей Мэгги тоже придется действовать очень аккуратно, если она собирается работать сразу на две стороны.

– После того, что сейчас произошло, я вообще не уверен, захочет ли она нам помогать, – неохотно признал Джон.

– Захочет, – уверенно сказал Квентин. – Хотя желание как таковое здесь вовсе ни при чем. Если я не ошибаюсь, Мэгги Барнс считает, что должна помогать нам.

– Мне это не нравится, – сказал Энди, вертя в руках клочок бумаги, аккуратно упакованный в прозрачный пластиковый пакет для вещественных доказательств. – Очень не нравится! Послушай, Джен, ты уверена, что записки не было в машине, когда ты вернулась в участок после обеда?

– Совершенно уверена, – ответила Дженнифер. – Ее подсунули, пока моя машина стояла на стоянке, – это точно. Похоже, полиция не в состоянии охранять самое себя, не говоря уже о простых гражданах!

Ее несколько легкомысленный тон не обманул Энди. Дженнифер была напугана, и он отлично ее понимал. Энди и сам испытывал тревогу, причину которой не мог объяснить.

– Можно предположить, что кто-то хочет нам помочь. Но не исключено, что это проделки какого-нибудь пройдохи-журналиста, который, так сказать, бросает камни по кустам, надеясь добиться от нас какой-то реакции, – размышлял Энди вслух. – Ведь эти парни тоже могли наткнуться на убийства тридцать четвертого года…

Скотт, сидевший напротив Дженнифер, беспокойно заерзал на стуле.

– Мне кажется, это объяснение притянуто за уши. Даже если репортеры, как и мы, копались в делах шестидесятипятилетней давности, зачем им понадобилось сообщать об этом нам, да еще таким странным способом? Не проще ли напечатать об этом в газете?!