— Не знаю, как я теперь таможню буду проходить… — вздыхает Татьяна Геннадьевна и растеряно обводит взглядом чемоданы и сумки. Один из чемоданов, самый большой, явно дочкин — Верочка забрала с собой лишь документы и самые красивые обновки.

— Да никак. Оставите ее чемодан в Москве в аэропорту, и он будет там храниться в специальной службе, как забытый багаж. Пока Вера сама его потом не заберет.

— Нет, ну как же…

— А вот так же! — зло передразниваю я ее. Здесь карьера целого коллектива чуть не разрушилась, судьбы многих людей на волоске висели, а она все о каких-то тряпках переживает. Как есть идиотки, что одна, что вторая… И вот кстати.

— Григорий Давыдович, а как собственно Верин загранпаспорт оказался у нее на руках? Он же у вас должен был храниться.

Клаймич тяжело вздыхает и опускает голову. Потом смотри мне в глаза, тихо произносит:

— Витя, мы можем переговорить наедине?

Верина мать тактично выходит в коридор, директор закуривает.

— Вы же бросили?! — удивляюсь я.

— Бросил, начал — машет рукой Георгий Давыдыч — Устал я Витя. Не потяну дальше эту махину.

— Что значит не потяну? — напрягаюсь я, понимая куда идет разговор.

— Я же концертный директор! — Клаймич устало прикрывает глаза — В армии не служил, спецслужбы раньше только в КДСе на правительственных концертах видел…

Молчу, давая ему высказаться о наболевшем.

— Это же ад какой-то кромешный… То меня в тюрьму сажают, то я схожу с ума, когда вас захватывают в Савое… Теперь ЦРУ с микрофоном и эти корейские террористы!

— Какие террористы?! — подскакиваю я в кресле.

— Виктор, я же не дурак — Клаймич поправляет галстук — Окна моего номера в Киото выходили в сторону бассейна. Я видел как ночью люди Вячеслава тела уносили…

— Мнда… — я чешу в затылке. Прокололись наши чекисты — А откуда знаете, что корейцы?

— Услышал случайно разговор Славы с Альдоной — Кламич поднимает на меня глаза — Вить, извини, но я подумываю уйти со студии.

— В каком смысле? — обалдеваю я.

— Вера была последней каплей. Мы же с ней если не дружили, то нормально общались. Я у ее родителей в гостях был, а она… Вчера утром до завтрака пришла ко мне в номер. Поговорить. Начала жаловаться на тебя, на коллектив. Потом ей стало плохо. Я побежал за Татьяной. Сегодня смотрю — паспорта нет! Выкрала!

Трамп красава! Всего за сутки умудрился сделать ей визу во французском посольстве. Вера тоже актриса! Я матерюсь про себя. Конец ей. Я не я буду, если… А что собственно, если?!

— Ну предала она нас — успокаивающе кладу я руку на плечо Клаймича — Не она первая, не она последняя. Григорий Давыдович, с этого корабля спрыгнуть не получится.

— Меня родственники в Израиль зовут — с заминкой произносит директор — Обещают хорошую должность в Израильском филармоническом оркестре…

— Езжайте! — пожимаю я плечами — Держать не буду. Только потом… Когда мы дадим первый концерт в Белом доме…

— Как в Белом доме? — открывает рот Клаймич.

— А вот так — подмигиваю я директору — Картер сам мне предложил…

У меня с коньяка слегка развязался язык, чувствую, что понесло. Как говорится, «кто не врет, тот спокойно живет».