Я лихорадочно застучал по клавиатуре. Снова получил вопрос. И тут, сам этого не ожидая от себя, я набрал:

– Виктор Семенович, я жив. Простите, что не говорил. Кирилл, – отправив сообщение приватно.

– Что? Ты кто? – пришел запрос. – Какой Кирилл?

– Вы, наверное, уже забыли. Четыре года назад. Мальчик закрыл собой от выстрела милиционера.

– Кирилл? Золотов? Это что за шутки?

Я забарабанил по клавиатуре, воспроизведя по памяти некоторые наши с ним разговоры.

– Ты? – Даже сквозь гигантское расстояние и посредничество холодной машины чувствовалось огромное потрясение в этом коротком вопросе.

– Я. – И тут я понял, что просто не могу больше продолжать. Просто не могу. – Извините, – набрал я трясущимися руками. – Я больше не могу продолжать. Может, потом. Извините…

Я вырубил связь. Меня знобило. Никогда не верил, что простая беседа может стоить мне стольких сил. Я поспешно вскочил со стула и нервно зашагал по не слишком большой рубке. Замер. Потом снова зашагал.

– Мушкетер!!! – что есть сил закричал я. – Где ты?! Немедленно улетаем!!! – Я опустился на пол, уже даже не пытаясь сдержать слез. – Пожалуйста, улетай.

Мушкетер, видно, понял ситуацию, поскольку изображение обзорного экрана на миг померкло, а когда восстановилось, то мы были уже не в Солнечной системе.

Биокомп даже не пытался со мной разговаривать. Да я, наверное, и не стал бы ничего отвечать. Своего поведения в данный момент я и сам не понимал. Отчаяние, одиночество, потеря многих друзей. И тут эта неожиданная встреча в сети. Все вместе и, может, что-то еще основательно выбило меня из колеи. Мне понадобилось два часа, чтобы более или менее прийти в себя. В последний час я просто сидел за столом, уперев взгляд в одну точку.

– Ты знаешь, – равнодушно сказал я в пустоту, – а ведь сегодня на Земле двадцать четвертое сентября.

Передо мной из пустоты материализовалась фигура Мушкетера а-ля д’Артаньян. Фигура осмотрела себя, а потом опустилась на стул напротив. Я без всякого удивления глядел на гостя.

– Это должно что-то значить? – поинтересовалась фигура знакомым голосом.

– Должно, – согласился я. – Вчера был мой день рождения. Я четыре года не отмечал его. Считал время только по галактическому календарю. Вчера мне исполнилось восемнадцать, Мушкетер. Вчера я стал совершеннолетним. – Горький смешок против воли вырвался у меня.

Мушкетер задумался, старательно наморщив лоб. Я бы сказал, даже картинно наморщив.

– Ага. Информация найдена. День рождения. Совершеннолетие. Просто поразительно. Я сейчас. – Фигура растворилась в воздухе.

Я же с некоторой оторопью уставился на пустой стул. Но тут Мушкетер появился снова. Следом вкатился робот-официант, который вез внушительный торт, бутылку шампанского, целую салатницу красной икры, хлеба и прочих закусок.

– Хэпи безды чую, – затянул Мушкетер и тут же осекся. – Сорри, – извинился он. – Это, похоже, не из твоей страны. Ага вот. Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой…

Против воли мои губы стали раздвигаться в улыбке. Стоящий в центре рубки Мушкетер со шпагой на боку, старательно выводивший куплеты детской песни, вызывал улыбку. При этом Мушкетер явно включил какую-то запись, вытащенную из сети, поскольку пел женским голосом. Закончив, он с гордым видом помахал шляпой. Я бурно зааплодировал. Мушкетер тут же сел за стол.