– Тигар, подойди к нему и попроси идти домой. Я поднимусь следом. Мне кажется, что сейчас при таком скоплении народа мне не стоит подходить к нему. И… постарайся успокоить его.

– Успокоить, – проворчал Тигар. – Я что, врач?

Однако, ворча, он все же просьбу исполнил и направился к Виктору Семеновичу. Я увидел, как нервно дернулась рука у Говорова, когда он увидел Тигара. Вот мальчишка подошел к нему и что-то сказал. Виктор Семенович кивнул, отбросил сигарету и скрылся в подъезде. Тигар обернулся на меня и двинулся следом. Выждав пять минут, я, на всякий случай низко опустив голову, бросился следом. Почти бегом ворвался в подъезд, проигнорировал крик какой-то старушки: «Мальчик, ты к кому?»

Не задерживаясь у лифта, я по лестнице взбежал на шестой этаж. Дверь в квартиру Виктора Семеновича оказалась незапертой. Я нерешительно остановился перед приоткрытой дверью. Взялся за ручку. Не знаю, почему у меня возникло такое чувство, но мне подумалось, что если я сейчас войду, то это в корне изменит всю мою жизнь. Стало страшно.

– Какие глупости! – пробормотал я про себя, решительно входя в квартиру. Захлопнул за собой дверь. В коридоре было темно и тихо.

– Это он, – услышал я Тигара. – Кир, ты там скоро?

Я медленно подошел к дверному проему. Виктор Семенович стоял напротив и смотрел на меня. Некоторое время мы молчали.

– Кирилл, – прошептал он. – Боже мой! – Он вдруг резко тряхнул головой и яростно начал тереть глаза. Потом шагнул мне навстречу. Снова замер. И тут же решительно взял меня за плечи и завел в комнату. Быстро ощупал, словно желая убедиться, что я не привидение. Эта мысль, похоже, пришла в голову и Тигару.

– Да живой он, живой. Хотя и по ошибке.

– Я сейчас тебе настучу, ошибка природы, – буркнул я для проформы. На самом деле я был благодарен Тигару за эту нехитрую шутку. Она помогла и мне, и Виктору Семеновичу вернуться к действительности. А то неизвестно сколько времени бы мы так простояли напротив друг друга.

Виктор Семенович вздрогнул и отпустил меня. Отошел к креслу, но не выдержал и по дороге обернулся.

– До сих пор не могу поверить, что это ты. Ты ничуть не изменился.

– Я знаю, – вяло отозвался я. Это напоминание никак не прибавило мне настроения. Виктор Семенович это тут же почувствовал.

– Ох, прости, Кирилл…

– Да нет, все в порядке.

– Ты расскажи, что там случилось. А то из твоего письма я понял только одно – ты жив и окончательно запутался в себе.

– Это было так заметно? – озадаченно поинтересовался я.

– Ну… если каждое новое предложение почти не связано с предыдущим по смыслу, то письмо мог писать только абсолютно лишенный чувства стиля человек, либо… либо он находится в сложном положении и спешит изложить свои мысли, стараясь уместить как можно больше информации в минимум слов. Плюс волнение, плюс… ну ты понял.

– Да. – Я медленно прошелся по комнате, разглядывая такие знакомые вещи, которые я видел еще в то время, когда Виктор Семенович приглашал меня к себе. – У вас мало что изменилось. Вот этого пуфика вроде не было…

– Я его купил два года назад, – улыбнулся Виктор Семенович. – Ты не мог его видеть. А так ты прав. Почти ничего не изменилось. Да, наверное, тебе это будет интересно… – Виктор Семенович вдруг встал и достал из шкафа альбом с фотографиями. – Вот. Здесь фотографии твоей группы.