- Извини, но об этом никто не должен знать, - шевелились губы засыпающего короля. - Никто.

  Никто не должен был знать, что он увидел! Пусть весь этот ужас, который явно только боги могли вложить в такие творения, явиться полной неожиданностью для шаморцев и ненавистного Сульдэ! Пусть ярость гномьего железа, ожившего в темных подземельях Гордрума, обрушиться на врага!

  ... Правда, уже засыпая, король подумал, а не пожалеет ли он, когда эти смертоносные механизмы вырвутся из темноты на солнечный свет? Не станет ли это началом конца для мира людей?

  Разыгравшаяся метель снова и снова бросала снег на стоявшие стеной скалы, топя из в белоснежном колючем океане. Казалось, непогода старается отыграться на всем живом и неживом за свои последние дни перед весенним теплом, которое было уже не за горами.

  В такие дни, когда подтаявший снежный наст еще выглядит обманчиво крепким, а пурга слепит глаза, редкий путник отважится на путешествие по предгорьям Гордрума. Местные жители, что веками жили в этих местах, старались переждать непогоду этих дней дома, за кружкой горячего эля или хмельного пива. Старики поговаривал, что в такой час завывает не мель или вьюга, а проливает горькие слезы сестра братьев Подгорных богов, оплакивая свое одиночество. И если какой путник все же решиться выйти в горы, то его ожидает незавидная судьба в объятьях истосковавшейся богини. Весной же, когда зеленая трава и первые цветки украсят собой прогретые солнцем склоны, у подножья гор будут лежать неприкаянные тела этих глупцов со счастливой улыбкой на устах и совершенно седыми волосами на головах.

  Однако, эти древние легенды, которые так любят слушать дети у жаркого очага, видно совсем не пугали пробиравшихся по глубокому снегу смельчаков. Длинная извилистая вереница гномов, нагруженных здоровенными мешками с чем-то тяжелым, упрямо двигалась вперед, не обращая никакого внимания ни на стоявший стеной снег, ни на завывающий диким зверем снег. Они, последние поданные отравленного владыки Кровольда и отринувшие власть Хранителей, шли, оставляя за собой страх и безысходность.

   - Грут, когда уже? - прохрипел косматый как небольшой медведь гном, шедший вторым. - Многие держаться из последних сил. Ты же говорил, что скоро мы будем на месте?

  Ближник погибшего владыки Кровольда буркнул что-то в ответ, даже не оборачиваясь. Он лишь махнул рукой вперед, задавая направление движения.

  Через три или четыре сотни шагов, когда в подтаявшем снегу гномы стали провалится по пояс, Грут наконец поднял руку вверх, объявляя привал. Гномы, выстроенные длинной вереницей, тут же начали скидывать тяжелые заплечные мешки и падать в снег.

  - Здесь начинаются земли клана Черного топора, - Грут начал стряхивать с себя снег. - Если бы не метель, то мы бы уже увидели две скалы, которые здесь называют братьями Подгорными богами.

  В этот момент, словно Боги решили посмеяться над ними или указать на их самонадеянность, затихла метель и улучшилась видимость. Но, милостивые Боги, впереди им открылось лишь огромное плато и никакого намека на две высокие скалы!