***
- Проклятие! Проклятие! Проклятие!!! - Коротков метался по дому, рыча от ненависти и жгучей досады, - Проклятие! Слишком рано! Слишком рано! Так не должно было случиться!
Потом вдруг успокоился, взял в руку свою цепь и уставился в пространство, непроизвольно качая головой и притопывая ногой по полу.
- Ладно, старая гадина. Хорошо. Тебе же хуже. Значит, все произойдет раньше, чем я планировал.
***
Всё.
Риту накрыла прострация.
Врачиха из скорой, эта черствая сухая тетка, видавшая на своем веку такие вещи, что ее сердце сделалось тверже камня, отчего-то пожалела девчонку, узнав, что они с покойником молодожены. Женщины все-таки склонны к романтизму, даже если у них сердце тверже камня. Хотела забрать и ее в больницу. Знала бы она всю правду...
Рита отказалась. Ей вкололи успокоительное, врачиха по ее просьбе позвонила по Риткиному телефону ее матери. Та пришла в ужас, конечно, но тут же подорвалась ехать к дочери. Отпустив скорую, под влиянием успокоительного она снова заснула. Во сне ей казалось, что пришел Костя, принес с собой свет. Он гладил и успокаивал рыдающую Риту, сцеловывал слезы, шептал нежные глупости...
Проснуться потом одной после такого сна было ужасно. Лучше умереть.
Но начался новый день, приехали ее родители. Опять скорбные похоронные хлопоты. И снова они прошли мимо нее, Рита словно погрузилась в небытие.
***
Потом были похороны. То же самое кладбище. Те же самые родственники. Плюс еще родственники второго мужа. Молчание. Каменные лица, глаза, кричащие о том, что не могут сказать губы. Знающие глаза.
Эти несколько дней Рита прожила как в вакууме. Пустота. В душе, вокруг, в голове. Везде. Что она чувствовал к человеку, который был ее мужем один день?
Но, как ни странно, пока прощались с ее вторым мужем Васильевым и произносили речи перед его гробом, пока ей выражали соболезнование, Маргариту отпустило. Вернулась острота сознания. Все они что-то знают и молчат.
И в тот самый момент она заметила.
Костина бабушка, Евгения Матвеевна Троепольцева. Странно она на нее смотрела, будто что-то хотела сказать. Вспомнилась фраза, которую она обронила, когда Рита позвонила ей сообщить о том, что Николай умер. Странная фраза: 'Она все-таки это сделала!', с таким оттенком восторга, знаете ли... И теперь, все больше приглядываясь к старушке, Рита поняла, бабка явно что-то имеет сказать.
Что она может сказать? Что? И почему у нее вид такой таинственный? Что за тайны к черту?! Рита обозлилась.
Всплыло в памяти и то письмо Костино, что пришло с опозданием. Как там было написано... 'Приезжай к бабушке'?
'Приезжай к бабушке', значит?
Что ж она прямо к ней и поедет.
***
Если с Костиных похорон ее чуть ли не уносили, потому что она была не в себе, то сейчас Маргарита прекрасно владела собой, а главное, прекрасно соображала. Куда быстрее, чем обычно соображала. А потому, когда все начали расходиться и родители предложили ей довезти до дома и с ней остаться сегодня, Рита отказалась. А направилась она прямо к Евгении Троепольцевой. Та, кстати, уходить не спешила, топталась на месте, глядя куда-то в сторону лесопосадки, словно ее ждала.