— Клади цепь сюда, — распорядился он, кивнув на край телеги, под которой валялся в луже крови возница. Федор, не теряя времени, послушно исполнил требование товарища. А Летис размахнулся и одним мощным ударом перерубил цепь, скреплявшую браслеты на запястьях. Чайка развел руки в стороны и вздохнул, осматриваясь по сторонам. Оковы, конечно, мешали, но даже с ними жизнь теперь казалась прекрасной.

Оставшийся позади повозки мост был обрушен в реку в тот момент, когда почти вся конница находилась еще на том берегу. Река в этом месте бурно несла свои воды между высокими, похожими на каньон берегами. С той стороны валялось человек семь или восемь мертвых римлян — со своего места Федор не мог определить точнее — и переступали с ноги на ногу кони, оставшиеся без седоков. На этом берегу тоже лежало несколько трупов. И корчился в пыли один пленный. Рядом с ним сейчас возился Урбал, обматывая его запястья веревкой.

— Ну, как ты? — приобнял Федора здоровяк. — Жив? А то мы уж и не ждали, что тебя из этой тюрьмы когда-нибудь вывезут. Совсем уж наладились на нее напасть.

Морпех сморщился от боли, снова пронзившей тело после таких объятий.

— Жив, как видишь, — ответил он, улыбнувшись через силу. — Как вы узнали, что я там?

— Терис выследил, — просто ответил Летис. — Сообразительный парень. К нам просится, в разведчики.

Федор звякнул обрубками цепей и кивнул на мост.

— Твоя идея?

— Урбала, — отмахнулся здоровяк. — Я бы сам не додумался. Пока мы решали, как тебя оттуда достать, осмотрели все окрестности, нашли мост. Узнали, что этот путь ведет в Геную, и решили попытать удачи здесь, если тебя не казнят раньше. Подпилили заранее.

— А если бы казнили? — удивился Федор.

— Да ты не переживай, — осклабился Летис. — Наш Терис постоянно сидел на дереве, с которого весь двор тюрьмы виден. Только ночью и спускался. Так что, он бы нам знак подал, если бы тебя казнить надумали. А уж тогда мы бы и на штурм пошли за своего командира.

— И много вас осталось? — тяжело вздохнул Федор, ощущая, как на душе становится теплее от этих слов.

— С тобой и Терисом теперь будет снова девять, двое погибли в этом бою, — ответил Летис, указав на мертвых финикийских лучников, лежавших в пыли.

— Их тела надо закопать, — приказал Федор, снова входя в роль командира. — Никто не должен быть уверен, что здесь опять побывали солдаты Карфагена. Пусть римляне сомневаются в этом до тех пор, пока мы не вернемся сюда с армией.

Снова бросив взгляд на связанного Урбалом пленника, Федор узнал в нем своего тюремщика.

— Кстати, — задал он другу давно мучивший его вопрос, делая шаг к пленному, — у меня пропала карта. Ты не знаешь, где она?

Летис засунул руку за панцирь и вытащил помятый свиток.

— Вот она, я успел схватить ее, прежде чем тебя утащили римляне. Ты же сам говорил, что ее надо спасти в любом случае.

— Молодец! — у Федора отлегло от сердца. — А то я уже подумывал о самоубийстве, чтобы избежать позора.

— Не торопись, — успокоил его друг. — Для тебя и у римлян припасен хороший удар мечом.

Федор подошел к Титу, валявшемуся в пыли и издававшему лишь злобное мычание, поскольку Урбал заткнул ему рот тряпкой. Увидев своего пленника на свободе, Тит стал извиваться, как уж. В его глазах злоба постепенно сменяла страх приближавшейся смерти.