Всё, что я ни напишу, я называю рассказами, хотя мне кажется, что я являюсь пока что домашним родоначальником неведомой и непонятной разновидности жанра автобиографической прозы в литературе. Мои рассказы это бесхитростные попытки доступным мне литературным языком доверительно поведать будущему читателю о случаях и событиях только из моей собственной жизни, абсолютно ничего к ним не придумывая, - только правда, правда и ничего, кроме правды.
Поскольку мои так называемые рассказы читают две-три моих приятельницы (муж и дети их игнорируют), то возникает хороший вопрос: кому это надо? кому нужна эта одомашненная, камерная правда чьей-то скоротечной незначительной жизни, если она неинтересна даже моим детям?
Моя мама писала дневники, рассказы, сценарии, повести, и мне кажется, что в то время, когда она была жива, я была так же невнимательна к её литературной работе, как сейчас мои дети невнимательны к моей. Однажды я, даже не прочитав, упрятала на дальнюю полку шкафа в прихожей несколько доверенных мне ученических тетрадок со сценарием, написанным мамой по роману А. Виноградова "Осуждение Паганини". Стыдно вспомнить об этом теперь, когда с запоздалой любовью и душевным трепетом я перечитываю её воспоминания о детстве и юности моего старшего брата Алемдара и последнюю её работу "Время и люди" - воспоминания о днях её молодости.
Безмерна и глубока моя благодарность маме за то, что на склоне лет она успела записать свои воспоминания - шесть ученических тетрадей, исписанных неровным, корявым почерком старого, плохо видящегс человека, и теперь с этих страниц передо мной живым, немеркнущим, не тускнеющим от пелены прошедших лет встает образ моей молодой мамы - смелой, волевой, умной, образованной девушки, встретившей и полюбившей нашего отца.
Думаю, что даже самая тихая и неприметная жизнь не бывает прожита напрасно. Не окажется бесплодным и мой литературный труд, когда я отойду в мир иной, если мои дети и внуки найдут что-то содержательное или поучительное для себя во внутреннем мире моей личности и моей духовной жизни, переданной на страницах рассказов, таких простых, не требующих психологической зоркости, но сохраняющих подлинный, не искаженный временем и вымыслами духовный облик их матери.
Мгновенно пролетающая жизнь каждому человеку оставляет разного рода воспоминания. Мне давно хотелось рассказать о ярких зрительных впечатлениях, оставшихся в памяти души именно благодаря цепкой памяти глаз. Два моих первых рассказа с одинаковым названием "Улыбка" были пробными попытками описать запомнившиеся зрительные впечатления, мгновенно промелькнувшие во времени, дополнив их психологическим анализом. Мгновенность и зрительность объединяют и те мои разрозненные и разновременные впечатления, о которых пойдет речь дальше.
Когда мы в первый раз осматривали эту дачу в год её покупки, то больше всего меня поразили огромные окна - от пола до потолка - на холодной веранде, тогда же мы решили сделать из неё теплую комнату - нашу спальню. Спустя два года началась перестройка этой веранды по проекту архитектора, сохранявшему максимально возможный для будущей комнаты размер окон. В августе, когда закончился связанный с кладкой кирпичных стен этап работы, и я уже порядком пропылилась и устала от ремонта, проходившего под моим неусыпным контролем, муж отправил меня с дочерью отдохнуть в Феодосию, там киностудия им. Горького снимала фильм "В небе ночные "ведьмы"", к которому он, как композитор, писал музыку; по его просьбе администратор картины снял для нас на три недели комнату.