Эмбер холодно посмотрела на него, пытаясь вложить в свой взгляд все презрение, на которое была способна.

– Можете не пытаться, моя дорогая, такие взгляды меня давно уже не задевают, – усмехнулся герцог и весьма резко добавил: – Поторопитесь, я не желаю ждать!

Он вышел из комнаты, а девушка вновь опустилась на стул. Она не знала, от чего дрожит: от страха перед герцогом или от злости на него.

Слуга вновь вошел в комнату.

– Миледи, – Рос вежливо поклонился, – его светлость приказал напомнить вам, что вы торопитесь.

Сознавая, что злить герцога неразумно, Эмбер послушно поднялась и направилась к выходу.

– Ваша светлость, – окликнул ее слуга. Еще не привыкнув к титулу, она не сразу сообразила, что он обращается к ней. – Вы забыли!

Лакей протянул черный плащ, так заботливо вчера накинутый Амстелом ей на плечи. Она вновь вспомнила, как заботливо он поддерживал ее в храме и как потом нес на руках в карету. Злость утихла.

Спустившись, девушка села в экипаж. Герцог уже занял свое привычное место и со скучающим видом смотрел в окно. Он даже не повернул голову в ее сторону, и Эмбер почувствовала себя слегка уязвленной. Как только она села, дверца захлопнулась, и карета плавно заскользила по дороге. Вздохнув, девушка нерешительно дотронулась до руки своего спутника, стремясь привлечь его внимание. Амстел медленно повернулся. Выражение его лица было непроницаемо, будто он надел маску.

– Простите меня, – тихо произнесла девушка, глядя ему в глаза. – С моей стороны было невежливо обвинять вас. Вы лишь взяли то, что вам предлагали.

Уголки его губ дрогнули.

– По правде сказать, я был настолько пьян, что не сообразил отказаться. Тогда мне все казалось лишь шуткой.

– Но почему вы настаивали на выполнении этого безумного обещания?

– Потому что ваш отец подписал договор своей кровью. С того момента я был связан обязательствами так же, как и ваша семья. – Он горько усмехнулся. – Забавно, не правда ли?

Это задело Эмбер. Не желая спорить, она отвернулась к окну, но герцог взял ее за подбородок, вынуждая вновь посмотреть на него.

– Колючка, вы опять злитесь?

– Просто не вижу ничего забавного, – сухо ответила она. – И почему вы называете меня Колючкой?

– Потому что вы напоминаете мне цветок, который растет на кустах высоко в горах. Добраться до них очень трудно, сорвать почти невозможно: весь ствол усыпан мелкими острыми колючками. Но когда бутоны распускаются… – Амстел улыбнулся ее изумлению. – Да, я иногда становлюсь сентиментальным. Возможно, это старость.

– А сколько вам лет?

– По человеческим меркам?

– Нет, вообще.

– Я точно и не помню. Около ста?

Эмбер невольно ахнула.

Он рассмеялся:

– Не берите в голову! Для дракона сто – это не более обычных человеческих сорока – сорока пяти.

Стараясь осмыслить услышанное, девушка в смятении отвернулась к окну. На этот раз герцог не препятствовал. Каким-то непостижимым образом она знала, что он наблюдает за ней, но сейчас ей было все равно. Сто лет. Перед глазами возникла Люси. Такая, какой Эмбер видела ее ночью: решительная, собранная и все равно слишком юная. Она представила сестру в храме рядом с драконом. Вот он ее держит за талию, затем целует… Тошнота подкатила к горлу.