Моника покачала головой.

— Она еще не вставала.

— Так о чем же тогда беспокоиться? К тому времени, как она встанет, отец уже вернется, и мама решит, что он просто уходил куда-то утром.

— Он провел эту ночь с ней! — прошипела Моника, резко оборачиваясь к брату. Ее темные глаза блестели от стоявших в них слез. — С этой Девлин!

— Ты этого не можешь знать. А если он просто засиделся за покером?

Грей знал, что Ги любит покер, но на самом деле чувствовал, что на сей раз карты ни при чем. Он хорошо знал своего отца и поэтому не сомневался в том, что покеру тот предпочел бы провести ночь вместе с Рини Девлин или с какой-нибудь другой женщиной, на которую положил глаз. Если Рини полагала, что он будет сохранять ей верность, то она просто дура.

— Ты так думаешь? — спросила Моника. Она была готова поверить сейчас в самое невероятное объяснение, лишь бы не думать о самом вероятном.

Грей пожал плечами.

— Вполне возможно.

А про себя подумал: «Так же возможно, как и то, что сейчас в дом может ударить метеорит. Возможно, но маловероятно».

Он допил кофе и, отодвинув стул, поднялся.

— Когда он вернется, передай ему, что я уехал в Батон-Руж. Хочу глянуть на тот дом, о котором мы с ним говорили. Вернусь самое позднее к трем.

Поскольку вид у сестры был несчастный, он обнял ее за плечи и притянул к себе. Монику каким-то образом угораздило появиться на этот свет совершенно лишенной качеств, которыми были наделены другие члены семьи: решительности и уверенности в себе. Даже Ноэль, несмотря на равнодушие и холодность, отлично отдавала себе отчет в том, что она хочет и как этого добиться. Отец, мать и Грей являлись сильными личностями. Моника на их фоне выглядела беспомощной.

Она на несколько секунд ткнулась лбом ему в плечо. Вот точно так же она поступала в детстве, когда поблизости не было отца, чтобы развеять ее страхи и неприятности. И хотя Грей был всего на два года старше Моники, он всегда защищал ее, так как с давних пор знал, что ей не хватает внутреннего стержня.

— Ну, что мне делать, если он все-таки провел ночь с этой шлюхой?! — спросила она несчастным голосом.

Грей не хотел показывать поднимавшегося в нем раздражения, но нетерпеливые нотки в его голосе все же угадывались:

— Ничего не надо делать. Это не твое дело. — Его слова уязвили Монику. Она отшатнулась от брата и посмотрела на него с упреком.

— Как ты можешь так говорить?! Я же волнуюсь за него!

— Я знаю, что ты волнуешься, — через силу смягчившись, проговорил Грей. — Но с твоей стороны это пустая трата времени и чувств, отец все равно не скажет тебе за это спасибо.

— Ты всегда становишься на его сторону, потому что ты такой же, как он! — Слезы побежали у нее по щекам, и она отвернулась. — Наверняка у твоего «дома»в Батон-Руж имеются длинные ноги и большие сиськи! Что ж, езжай, развлекайся!

— Так и сделаю, — иронично заметил он. Сначала ему действительно нужно было взглянуть на один дом, а потом…это уже другое дело. Он был сильный и здоровый юноша, и половое влечение, впервые сильно проявившееся лет в пятнадцать, с тех пор не ослабевало. Оно все время давало о себе знать. Грей был постоянно мучим этой жаждой и благодарил Бога за то, что ему нетрудно было находить женщин для ее утоления. Этому способствовали денежки, водившиеся у него в семье. Грей не был склонен ханжески преуменьшать их роль.