На следующий день около восьми утра нас навестил мэр вместе с паромщиками. Шел седьмой день, как я потерял тебя. Мэр пообещал, что вскоре плот будет готов к отплытию. Я договорился, что отправлю деньги за проделанную работу вместе со священником из Ла-Паса, и он взял с меня слово. В два часа дня он вернулся и сказал, что хочет повременить с отправлением, поскольку шел дождь. В тот день в деревне от расстройства желудка умер малыш, и все ходили мрачными и понурыми. Я же, наоборот, думал о том, как мне повезло, что меня спасли. Я выжил, а вот Йоси… Возможно, он утонул или сломал себе ногу или ребро. Я не хотел об этом думать. Наверняка с тобой все в порядке, и тебя вместе с плотом течением отнесло в Рурренабак.

Наступил восьмой день с тех пор, как мы с тобой разделились. Мы отплыли утром, и паромщики сказали, что путешествие займет полтора дня. Лил жуткий дождь, и на плоту было очень холодно. Паромщики решили пришвартоваться и поискать укрытие от дождя, несмотря на то что мы уже и так насквозь промокли.

«Давайте не будем останавливаться», – умолял я.

«Мы в любом случае не доплывем сегодня дальше Санты-Розы, где мы и заночуем, поэтому нет смысла торопиться», – ответил один из них.

Наконец мы снова отчалили и днем прибыли в Санту-Розу. Там мы встретили тринадцать молодых людей, которые были настроены очень дружелюбно и подняли мне настроение. Они были техниками, которые готовили лагерь для группы французских туристов. Мы решили заночевать там.

Наступил девятый день с момента нашего расставания. Мы продолжили сплавляться по реке, но теперь я перестал тешить себя надеждой увидеть тебя в Рурренабаке. Паромщики были профессионалами, но с трудом вели плот через опасные ущелья. Поэтому было ясно, что ты не смог бы проделать это в одиночку.

Рурренабак находится на одном из берегов реки Бени, куда мы добрались к полудню. Бени намного шире Туичи, она кажется спокойной, но паромщики сказали мне, что эта река такая же опасная. Я вылез на берег и отправился прямиком в министерство ВМС. Командир проводил встречу со старшими офицерами, поэтому мне ничего не оставалось делать, как объяснить секретарю на ломаном испанском, что произошло. Она не поняла ни слова. Услышав о моем спасении из джунглей, пришли два священника из Швейцарии, которые когда-то служили в армии в тех местах. С ними был еще один швейцарец, который разговаривал по-английски. Он перевел мой рассказ на немецкий, а священник – на испанский. Так я и рассказал секретарю свою историю.

Я попросил ее срочно позвонить в посольство Израиля в Ла-Пасе, но она не могла сделать этого, поскольку не было прямых линий. Мне пришлось ждать окончания встречи, чтобы поговорить с командиром.

Священники отвели меня в приход, где я впервые за несколько недель принял горячий душ. Они дали мне чистую одежду и накормили. Монахини пытались утешить меня и помочь мне пережить мою потерю. Они сказали, что Туичи считается очень опасной рекой.

«Твой друг, скорее всего, утонул, и даже если ему удалось выбраться живым из воды, едва ли он смог выжить в джунглях».