Я снова взвалил рюкзак на спину, взял вещи и двинулся в путь. Ноги были сырыми, но сыпи не было. Дождь временно прекратился, но затем пошел снова. Однако он не смог мне помешать, и я продолжал следовать по намеченному пути. Я шел, напевая те же самые песни, что и в предыдущий день, а когда у меня закончился репертуар, я принялся воображать, что говорю со своей семьей, и снова предался мечтаниям.
Внезапно прямо из-под моей правой ноги что-то выпрыгнуло. Сердце екнуло, но мне удалось вернуть самообладание, когда я увидел, что это была всего лишь дикая курица. Крылья у нее были слабыми, и она с трудом пыталась взлететь, практически не отрываясь от земли. Она убегала от меня, прыгая, что есть мочи. Я побежал за ней через заросли с копьем наперевес. Так мы бегали кругами: я был максимально сосредоточен, а курица кряхтела и визжала. Естественно, я не смог поймать ее, но зато я догадался, что где-то поблизости должно быть ее гнездо. Я вернулся туда, где впервые увидел курицу, и там, на земле за кустом, я заметил большое гнездо, в котором лежали шесть прелестных яиц бирюзового цвета. Они были крупнее, чем яйца домашней курицы. И они все еще были теплыми на ощупь. Я аккуратно разбил одно и вылил содержимое в рот. Вкус был потрясающим, и я тут же съел еще три. Два оставшихся яйца я тщательно обмотал листьями и сложил в банку с фруктами.
Как же мне повезло! Целых шесть яиц. Спасибо, Господи!
Кроме того, по пути мне встретилось фруктовое дерево. Как обычно, до самих плодов достать я не мог, но на земле я иногда находил только что упавшие фрукты, которые еще не успели сгнить или до которых еще не добрались муравьи и черви. Обезьяны пировали в кроне дерева, кидая вниз шкурки, объедки и косточки. Они кричали и трещали без умолку так, словно потешались надо мной. Я проклинал их, надеясь, что хотя бы одна из них упадет и расшибет себе голову. И проклятие сработало, только не на них, а на меня.
Был практически полдень. Я спускался с крутого холма, и трава под ногами была мокрой. Я поскользнулся, кубарем покатившись вниз. Я упал спиной прямо на свой рюкзак, приземлившись на большую сухую ветку, лежащую на земле. Под моим весом ветка разломилась пополам и своим острым концом глубоко врезалась мне в самую поясницу. Меня парализовало от боли. Я закричал, а затем, кряхтя, поднялся на ноги. Боль была невыносимой. Я снова лег, извиваясь на земле. Глаза блестели от слез. Нижнее белье пропиталось кровью. Я орал, выдирая палку из кожи, затем ощупал рану, пытаясь остановить кровотечение. Повязку наложить было невозможно. Так я пролежал еще около получаса, а когда кровотечение остановилось, я начал медленно шагать, стиснув зубы от боли. Я был в ярости.
Я одновременно ругал и успокаивал себя. «Вот, дурак, все-таки поранился. Тупица, как можно быть таким неосторожным! Слава богу, хоть ничего не сломал. Иначе все, конец. Видела бы меня мама, как бы она переживала. Ох, мамочка…»
Во время следующего привала я съел оставшиеся два яйца, которые каким-то чудом остались целыми после падения, и фрукты. Это были мои последние запасы еды, но я был уверен, что мне удастся отыскать еще до вечера.