— Что ж, если она была в родстве с кем-то из нас, я бы сказала, что она из хорошей семьи, — задумчиво произносит миссис Эвери. — Моя мать умерла несколько лет назад, — прибавляет она.

Эсме Буллингтон ахает.

— Вы думаете, это говорила ваша мама? Предостережение было для вас, миссис Эвери? — шепчет она, и ее глаза расширяются.

— Ну, если бы у меня в доме появились неожиданные гости, я, безусловно, насторожилась бы.

— По-моему, все мы должны поблагодарить миссис Данторп за эту яркую демонстрацию ее удивительных способностей, — говорит Эстер, вдруг почувствовав отчаянное желание, чтобы снова включили свет и тени в углах комнаты исчезли.

— О да! Это было незабываемо! — соглашается Эсме, и на ее лицо возвращаются краски жизни.

Постепенно атмосфера в комнате разрежается, снова начинаются разговоры, и каждая принимается сравнивать свои впечатления от визита духа с впечатлениями соседки. Дамы потягивают бренди, едят засахаренные фрукты и учтиво обмениваются сплетнями.

— Миссис Кэннинг, я слышала, у вас новая горничная из Лондона, — говорит миссис Эвери, двигаясь сквозь круг гостей к Эстер. В голосе ее вопрос не звучит.

— Верно, миссис Эвери. Ее зовут Кэт Морли. Она уже начала привыкать, хотя работает не так проворно, как можно было бы ожидать от горничной из большого дома, — отвечает Эстер.

— Я слышала, что она недавно сидела в тюрьме. Это правда? — спрашивает хозяйка, и на ее лице написано неодобрение.

Эстер чувствует, как кровь приливает к щекам. Откуда могли просочиться слухи? Только от Софи Белл, а ведь Эстер особо подчеркивала, что об этом никому не нужно рассказывать.

— Да. Я… э-э-э… — мямлит Эстер.

— Так правда или нет?

— Да, как ни печально, девушка сидела в тюрьме, это правда… Хотя и очень недолго, насколько я знаю… это было короткое заключение…

— Вы приняли в свой дом преступницу? Разве это разумно? — спрашивает миссис Эвери, своим вопросом пригвоздив Эстер к месту.

— Мы… мы с мужем подумали, что это милосердно, мы хотим дать девушке возможность зарабатывать на жизнь, шанс снова обрести место в обществе… В конце концов, она же исполнила свой долг перед законом, — удается выговорить Эстер.

Миссис Эвери хмыкает, дергает концы шали, поправляя ее на себе, ее подбородок лежит на груди. В седых волосах стального оттенка играют отблески света.

— Надо же! Так вот в чем причина. Весьма похвально, безусловно, и это меньшее, чего можно ожидать от священника, насколько я понимаю. Скажите, в чем состояло ее преступление?

— Это… это… подробности известны только самой девушке… Кэт Морли. Я не стала расспрашивать ее о деталях. Я подумала, лучше оставить…

— Да вы что! Не могу поверить! Вы просто обязаны были узнать, в чем дело, прежде чем брать ее к себе! Какая глупость не выяснить этого! А вдруг она убийца?

— Если бы она была убийцей, то срок ее заключения был бы гораздо дольше и она вряд ли была бы сейчас настолько молода, чтобы поступить на службу в дом викария, — вставляет Сара Викерс, заметив смущение Эстер.

— Я… я нарочно не стала спрашивать. Прошу прощения, миссис Эвери, — говорит Эстер. Сердце у нее колотится, щеки пылают. Она съеживается под взглядом хозяйки, мечтая, чтобы прожектор гнева в ее глазах потух. — Что бы она ни сделала, Бог ей судья. Я надеюсь… приехав сюда, она сможет оставить все в прошлом.