— А, миссис Кэннинг! Простите, что без приглашения. Дверь открыта, а я так и не дождался никого из прислуги… — произносит он, потом до него, видимо, доходит смысл сказанных слов, и он слегка краснеет. Эстер чувствует, как слезы, горячие и неудержимые, наворачиваются на глаза. — Прошу прощения, — снова бормочет полицейский.

— Боюсь, викария нет дома. — Голос у Эстер тонкий и едва слышный. — И мистера Робина, нашего гостя, тоже нет. В это время они часто гуляют по лугам в сторону Тэтчема, занимаются своими…

— О, местонахождение Робина Дюррана нам точно известно, не беспокойтесь. Он под стражей, его охраняют три человека.

— Что вы имеете в виду? Почему он под стражей?

— Может быть, вам лучше сесть, миссис Кэннинг? Я вижу, последние события потрясли всех в вашем доме…

Снизу доносятся очередные жалобные рыдания Софи Белл.

— Я не хочу садиться! Почему Робина Дюррана охраняет полиция?

— Дело в том, миссис Кэннинг, что убийство совершил Робин Дюрран. После этого его видели два человека, когда он пытался спустить тело девушки в канал. Он даже не пытался бежать и был весь в ее крови. А теперь он хранит молчание, не сказал никому ни слова, даже не пытается отрицать свою вину. Самый верный признак того, что он виноват. Это я знаю по опыту. Ужасное дело, по-настоящему ужасное.

Полицейский качает головой. В ушах у Эстер шум. Боковым зрением она видит серые тени.

— Должно быть, тут какая-то ошибка, — шепчет она, прислоняясь к стене, чтобы не упасть.

— Позвольте помочь вам, мадам. Присядьте. Я попрошу кого-нибудь принести вам воды…

— Нет, не беспокойте Софи. Она слишком расстроена, — произносит Эстер, но так тихо, что полицейский, кажется, не слышит ее.

— Констебль Пирс! Пожалуйста, принесите воды миссис Кэннинг! — оглушительно кричит он вниз, и его голос проносится в сознании Эстер штормовыми волнами. — Миссис Кэннинг, не подскажете ли, где найти викария? Нам очень нужно с ним поговорить.

Полицейский наклоняется над Эстер, отчего у нее кружится голова. Она не знает, что ответить.

— В церкви. Посмотрите в церкви, — произносит она в итоге.

— Ну конечно. Как же я сам не догадался!

Он уходит.

Эстер не знает, сколько она уже сидит на жестком деревянном стуле перед стаканом воды, к которому так и не прикоснулась. Горло пересохло настолько, что ей больно глотать, однако Эстер не смеет разжать руку, чтобы коснуться стакана. Тогда она снова увидит, в чем у нее рука. В панике она смотрит на стену, к которой дотрагивалась недавно, но краска чистая. Кровь успела подсохнуть. Она пристально смотрит на поверхность воды в стакане, такую прозрачную и чистую, сверкающую в дневном свете, который льется из парадной двери, до сих пор открытой, позабытой всеми, время от времени поскрипывающей на ветру. Внимание Эстер притягивает дверь библиотеки в конце коридора. Дверь нагоняет страх: темная, безмолвная, наблюдающая. Эстер так и подмывает вскочить, выбежать на солнечный свет и никогда больше не возвращаться. «Он был весь в ее крови…» Слова эхом звучат в голове. «О Кэт!» Эстер со стоном поднимается и стремительным шагом входит в дверь библиотеки, пока решимость ее не покинула. При свете, который проникает в щель между занавесками, она осматривает пол. Находит бинокль Альберта, спешно засунутый в футляр, который не закрыт. Внимательно осматривает бинокль, видит на нем что-то темное и блестящее. Осторожно, трясущимися руками она вынимает бинокль и поворачивает к свету. Линзы разбиты, осколки стекла прилипли к металлу, склеенные какой-то запекшейся массой. Стекло и короткие черные волоски. Эстер смотрит на них с ужасом. Что-то выпадает из одного окуляра, падает на ковер с негромким стуком. Эстер завороженно наклоняется и поднимает предмет. На ощупь он твердый, одновременно гладкий и угловатый, как осколок камня, и весь в крови. Эстер хмурится, катает его в пальцах, чтобы немного отчистить. Снова всматривается и тут понимает, что это такое. Зуб. Человеческий зуб с острым сколом наверху. Эстер вскрикивает. Она роняет бинокль, и он падает с грохотом, от которого содрогается пол.