Мортон преследует ту же цель, выбрасывая на адвокатов, проплаченные статьи и речи политиков еще большие суммы, которые он надеется в результате многократно приумножить. Продажа лицензий временно приостановлена, хотя Мортон и его представители не перестают угрожать добытым патентом тем врачам, которые используют в своей практике наркоз, не обзаведясь лицензией. Однако, несмотря на наличие патента, Мортон терпит в суде поражение, когда, подав иск против Нью-йоркской Офтальмологической больницы, пытается отстоять там свое исключительное право на применение наркоза.

Эфирный наркоз – это всеобщее достояние и всеобщее благо, а потому идея Мортона запатентовать метод его применения, пожалуй, устарела, не успев возникнуть. Поэтому произошло то, что должно было произойти: патент Мортона был аннулирован. Разумеется, Мортону пришлось поменять тактику. Он начинает разыгрывать роль гражданина, мошенническим способом лишенного финансовых прав. Он добивается не только звания единственного изобретателя, но и заставляет пойти у себя на поводу государство, которое подтверждает его почетный статус. От правительства он требует сам или заставляет требовать других возмещения ущерба в размере 100 тысяч долларов за те жертвы, на которые он якобы пошел ради «изобретения эфирного наркоза».

Так начиналась десятилетняя война за славу. Возможно, она стала самой отвратительной деталью этой истории. Мортон начинает самостоятельно разыскивать свидетелей, которые должны подтвердить, что все рассказы об открытии Уэллсом газового наркоза – не более чем ложь.

Посланники Мортона сумели подкупить одного-единственного человека. Но зато им оказался Сэмюэл Кули, один жителей Хартфорда, тот самый, который в дурмане в кровь разбил себе ногу. Он выражает готовность дать неожиданные показания: он намерен засвидетельствовать, что совсем не Уэллс, а он, Кули, обнаружил тогда, что его нога совершенно нечувствительна к боли. Но даже этого было недостаточно, чтобы вынести с поля боя тело погибшего Уэллса. Труман Смит, сенатор штата Коннектикут, в котором Уэллс и совершил свое открытие, знакомится со статьями Уэллса и начинает добиваться отклонения конгрессом мортоновских претензий и возобновления судебных слушаний.

Французские карикатуры, высмеивающие борьбу за право называться изобретателем наркоза (1847)

Но и тем не окончилась эта схватка. Обезумевший Мортон повергает себя в самые опасные пучины собственной мании. В 1863 году состоялось заседание конгресса, где рассматривалось ходатайство Мортона о выплате ему компенсации в размере двухсот тысяч долларов за изобретение газового наркоза. Но Труман Смит тогда все еще находился на своем прежнем посту.

Согласно его показаниям, член конгресса Хупер, который и был инициатором того заседания, входил в состав совета директоров Восточного железнодорожного общества. Одного из его участников подозревали в том, что он ссудил Мортону пятьдесят тысяч долларов из кассы того самого железнодорожного общества – пятьдесят тысяч долларов, которые он так и не вернул. Труман Смит поставил закономерный вопрос: не является ли это рассмотрение ходатайства попыткой Хупера принудить Мортона уплатить свой долг и тем самым восполнить дефицит в кассе этого общества? Конгресс посчитал наиболее вероятным утвердительный ответ и отклонил прошение Мортона. Тем более что сумма, которую он запросил, была вчетверо внушительнее той, какую он задолжал.