Я уже приготовилась устроить войнушку местного масштаба, как тут же осознала, что мои выводы оказались неправильными. Девчонки темнокожие смотрят на меня без злобы. А даже с некоторым сочувствием.

Сразу стало понятно, что из двух возможных выводов, правильным оказался насчет повелителя. Я, может быть, и дура, но не в такой степени, как боятся главного демона.

Все это, конечно, неприятно, но еще не повод, чтобы лишать себя удовольствия.

На попытку помочь снять платье ответила отказом. Ладно бы еще мужчина…. а так, я и сама раздеться могу. Все остальное напоминало сладкий сон. Меня терли, массировали, опять терли. Намыливали, смывали, втирали, размазывали, растягивали, окунали. Потом растерли насухо, причесали, обрядили в новое платье, напялили сапожки и отконвоировали в башню.

Даже не накормив.

Минут пять я сидела спокойно. Ну, мало ли, какие дела их задержали. Вот, думаю, сейчас дверь откроется и появится кто-нибудь с подносом, вкусностями заставленным.

Не появился.

Следующие пять минут я стучала в дверь и требовала меня выпустить.

Не выпустили.

Еще столько же я в вольном переводе цитировала выдержки из УК (Примечание переводчика: Уголовный Кодекс).

Не помогло.

Затем я вспоминала все нецензурные слова, которые выучила за свои двадцать пять лет.

Не подействовало. Хотя слов оказалось много.

Потом… потом, проносясь метеоритом мимо столика на изогнутых долларом ножках, случайно уронила стоящую там вазу. Без цветов. Были бы цветы, вряд ли я такой погром устроила.

Это оказались первые, но далеко не последствие осколки. К сожалению, все с теми же последствиями.

– А я не хочу, не хочу по расчету, а я по любви, по любви хочу. Свободу, свободу, мне дайте свободу. Я птицею ввысь улечу. – Взвыла я пароходной сиреной и потянулась к сапогу, совершенно забыв, и про высоту, и про то, что сижу на самом краешке.

Испугаться даже не успела. Меня так крепенько за талию подхватили и обратно в комнату втянули.

– Птичкой, значит. – Хмыкнул Азаир, разглядывая недовольство на моем лице.

Эх! Не отобрали бы мою метелочку, показала бы я ему и птичку, и фигушку, которая бы вместо меня осталась. А не экспроприировали бы второй браслетик, послала нашему Змею Горынычу на КПК коротенькое сообщение. С требованием огневой поддержки. Он бы тут не то, что камня на камне, а и пепла на пепле не оставил. Грозный он у нас, когда Бабок Йожек кто обидеть пытается. Правда, сколько себя помню, никто еще здоровьем своих нервов не рисковал.

– Ага. – Хмурю я брови, пытаясь хоть немного увеличить расстояние между ним и мною. Уж больно близко стоит, последние здравые мысли из головы своим присутствием вышибает. – Пикирующим бомбардировщиком.

Вот ведь кадр заморский! Такое ощущение, что он меня даже не слышит. А если слышит, то не видит. А если не видит…. То-то я думаю, чего это он меня все ощупью, да ощупью. Лапки загребущие уже по моему телу, как у себя дома прогуливаются.

– Мы есть то будем? – Уточняю я, пытаясь без кровопролития убрать его руку с того места, которое несколько ниже талии.

– Будем, – шепчет он, наклонившись к моему ушку. – Тобою.