— Он не знает ничего, кроме телефона, да и то не уверен… Сказал, что этот Ладо недавно ходит к Художнику…

— Проверим… «Анка, бездомная блядь»…

— Бездомная? Что с нее возьмешь? — проговорил Мака, чувствуя, что ее обязательно поручат ему: тренируйся, мол, на блядях, пока опыта борьбы с убийцами маловато!

— Это у вас в транспортной было плохо, если бездомная, а у нас это как раз хорошо! Что возьмешь? А сводки, факты, стук-стук? Мало тебе? — опять накинулся на него майор, уставившись в упор голубыми глазами. — За стукачами — будущее!

— Кстати, я уточнял — эта Анка уже дважды сидела, в третий раз точно не захочет. И вдобавок — голубой боржом, а, товарищ майор? — подмигнул Пилия начальнику. — Говорят, Берия бабам снотворное в вино наливал, а потом трахал их от всей души, пока они дрыхли…

— При чем тут Лаврентий Павлович? — поморщился майор.

— Просто так… А Гита тебе звонила?

— Конечно, — нехотя ответил майор.

— Соскучилась, небось? — усмехнулся Пилия.

— Что тут смешного? — вдруг вспылил майор, заметив, как инспекторы переглянулись между собой.

— Она единственно чего не любит, это когда у мужчин зеркальная болезнь, — пояснил Пилия.

— Какая еще болезнь? — подозрительно уставился майор, но Пилия сделал вид, что не слышит вопроса, а Мака спросил:

— Брать когда поедем? Время идет. Днем жарко будет мотаться туда-сюда по городу…

— Да, хорошо, что вспомнил, — вдруг вскинулся Пилия. — Кукусик сказал, что этот Гуга Арвеладзе привез из Москвы какой-то аппарат, который дает кайф!

— Препарат?

— Аппарат.

— Может, эфедрин? — предположил Мака.

— Какой же ты тупой! — в сердцах воскликнул Пилия. — Говорят тебе — аппарат! Понимаешь? Машинка, вроде швейной: на голову что-то надеваешь, включаешь, крутишь ручку — и человек в кайфе!.. Понятно?

— Ничего себе! — присвистнул Мака. — Да с таким аппаратом мы в два счета без работы останемся, на хлеб и воду сядем — весь город будет день и ночь ручки крутить…

— Ну, не будем торопиться. Возьмем этого Гугу — тогда и про аппарат узнаем. Раз привез — значит, не увезет. Езжайте за сыном цементного завода, Серго Двали. Прямо сейчас… — приказал майор и сунул очки и ручку в нагрудный карман голубой рубашки.

— Да, я еще уточнил: проколы есть у всех, можно просто руки смотреть — и брать! — сказал Пилия.

— Ты, я вижу, так науточнялся ночью, что на Кукусике живого места не осталось наверняка, — засмеялся майор. — Ну, с Богом!

Когда Мака вышел в коридор, Пилия, наклонившись к майору и заглядывая в его безмятежные голубые глаза, тихо, но со значением спросил:

— Деньги за Амоева получил?

— На коленях просили подождать еще день. Лето, людей нет, не успели собрать полную сумму. Завтра в десять, — ответил майор, а Пилия покачал головой:

— Уже третьи сутки пошли, не нравится мне это… — но майор перебил его.

— А мне не нравится, что ты Макаке обещал долю за Амоева!

— Мы же брали его вместе!.. Он даже чуть не пострадал…

— Это его обязанность. Я приказал — он исполнил, и все! А мы дело раскапывали! Я и ты! Если каждому доли давать — денег не напасешься!

— Он не «каждый», он твой сотрудник, а мой напарник!