– Бог в помощь! – окликнули меня со спины. Я подскочил, перехватил дубину поудобнее… и растерянно уставился на старика.

Бобрикову (имя, конечно, я узнал много позже) тогда было под семьдесят. Сейчас – уже «за». Выглядел он, впрочем, вполне бодро – крепкий, пусть и немолодой дядька, не седой и не лысеющий (потом я узнал, что шевелюра – предмет его особой гордости), в старом брезентовом плаще, с ружьишком за спиной… Старичок-егерь. Или старичок-охотник. В любом случае я готов был его расцеловать – мир вокруг меня, только что казавшийся безлюдной бесконечной степью, внезапно ожил.

Но Бобриков мой порыв уловил и легким движением сбросил с плеча двустволку. Я замер. Старичок-егерь оказался маньяком-убийцей?

– Руки покажи, земляк, – вполне миролюбиво сказал старик. – Дубину народной войны брось, не нужна она тебе. А руки покажи.

Я бросил недоделанную дубину и поднял руки.

– Правое запястье, – уточнил старик.

– Смотри, разве я мешаю? – разозлился я.

Бобриков, стоя метрах в пяти от меня, пристально изучал мою руку. Потом кивнул и забросил ружье на спину.

– Не серчай, земляк. Места здесь такие… осторожность нужна. Первый раз в Центруме?

– А что это такое? – переспросил я.

– Ну, мир такой, – усмехаясь, ответил старик. – Ты ж вроде молодой, фантастику должен читать…

– Никому я ничего не должен, – пробормотал я, опуская руки. – Может, я неграмотный… Дед, ты хочешь сказать, что это параллельный мир?

– Нет, не параллельный. Центральный, – разъяснил старик. – Параллельные миры – они параллельно один другому, верно? А центральный – он как сердцевина у ромашки. Остальные миры – лепесточками вокруг. Дошло?

– Не верю, – упрямо сказал я.

– А когда в портал сигал – куда ожидал попасть? – усмехнулся дед.

– Какой портал? – заорал я. – Я мылся. В душе. Потом вылез, вытираться стал… и оказался здесь.

Бобриков нахмурился.

– Так не бывает, мил-человек. Портал должен быть. Ты его открыл – случайно. И шагнул в него.

Я снова попытался вспомнить, что же произошло за мгновение до того, как я перенесся из ванной комнаты.

– Я вытирался, – упрямо повторил я. – Потом… потом назад шагнул…

– А, – усмехнулся Бобриков. – Понятно. Зеркальный портал, он же тыловые ворота… ну если совсем уж по-народному – заднепроходное отверстие. Редкая штука, смешная… но случается.

– Слушай, дед, у меня голова кругом идет, – взмолился я. – Ты или стреляй, или объясни по-человечески!

Вместо ответа Бобриков скинул рюкзак, порылся там, достал чистые, но явно ношеные семейные трусы и протянул мне.

– Держи, лишенец. Стираное, не волнуйся.

Мне было не до брезгливости. Я натянул дедовские трусы (чуть маловаты, но, к счастью, Бобриков был крепкий старик), потом принял из его рук металлическую флягу. Глотнул. Как я и подозревал, это оказалась не вода. Совсем не вода!

– Что за… – просипел я, возвращая фляжку.

– Напиток местный. Зря кривишься, не хуже вискаря. Сейчас костерчик разведем, побеседуем…

На костер пошла недоделанная дубина и набранный в роще валежник. Уже потом я узнал, что рощи и леса в Клондале редки, можно сказать – наперечет, и прятаться в зарослях – не лучшая идея. А тогда сидел, разинув рот, и слушал неторопливый рассказ Бобрикова.