– А как вам это удавалось? Его завести? Я считала, что офицерам запрещено рассуждать о политике.

Капитан фыркнул.

– С тем же успехом можно запретить дышать. Скажем так: правило существует, но оно проводится в жизнь время от времени. Однако Эйрел всегда свято его придерживался – до тех пор, пока мы с Ралфом Форхаласом не вытаскивали его куда-нибудь, где он мог хорошенько расслабиться.

– Эйрел? Расслабиться?

– О да. Его попойки вошли в пословицу…

– А мне казалось, что пить он не умеет. Слабая голова.

– Именно этим он и славился. Он ведь редко пил. Хотя в его жизни был тяжкий период после смерти его первой жены. Он тогда якшался с Джесом Форратьером… хм, хм… – Форпатрил искоса посмотрел на Корделию и решил уйти от опасной темы: – В общем, стоило ему чересчур набраться, как он становился мрачным и глубокомысленным и начинал резать правду-матку по поводу несправедливости или идиотизма властей. Господи, ну и говорил же он! Как раз перед пятой рюмкой, перед тем как свалиться под стол, он, бывало, пятистопным ямбом провозглашал неизбежность революции. Я уже тогда был уверен, что рано или поздно он займется политикой.

И капитан рассмеялся, с любовью глядя на коренастую фигуру в красно-синем мундире, сидевшую с графами у дальней стены зала.

Результаты голосования очень удивили Корделию – она никак не ожидала, что семьдесят пять барраярцев смогут договориться о чем-либо – даже относительно того, откуда по утрам встает их солнце. Тем не менее голоса почти единодушно были отданы избраннику императора Эзара. Исключение составили пятеро упрямцев, которые предпочли воздержаться: четверо громко, один – так тихо, что лорд-спикер был вынужден просить его повторить свой ответ. Даже граф Фордариан проголосовал «за» – по-видимому, Фортеле все-таки удалось загладить вчерашний разрыв. Столь удачный дебют показался Корделии несомненным признаком того, что и в будущем все сложится благополучно, и она поспешила поделиться своими впечатлениями с лордом Форпатрилом.

– Э-э… Да, миледи, – отозвался тот, как-то двусмысленно улыбаясь. – Император Эзар дал понять всем присутствующим, что требует решения, принятого абсолютным большинством голосов.

К своей досаде, Корделия убедилась, что опять прозевала нечто важное.

– Вы хотите сказать, что кто-то из этих людей предпочел бы проголосовать против?

– В данный момент это было бы с их стороны весьма опрометчивым поступком.

– Тогда те, кто воздержался… должны обладать немалым мужеством. – Она с удвоенным интересом вгляделась в кучку высокородных диссидентов.

– Ну, их-то бояться нечего, – сказал Форпатрил.

– И все-таки это оппозиция…

– Да, но оппозиция открытая. Тот, кто готовит предательство, не станет так явно себя обнаруживать. Удара в спину Эйрелу надо опасаться от других – от кого-то из тех, кто сказал «да».

– От кого же? – с тревогой нахмурилась Корделия.

– Кто может знать? – пожал плечами лорд Форпатрил и тут же ответил на собственный вопрос: – Разве что Негри.

Места вокруг них пустовали, и Корделия уже заподозрила, что это – одно из проявлений неусыпных забот службы безопасности. Но, видимо, дело объяснялось обычной вежливостью: двое опоздавших – мужчина с нашивками капитана третьего ранга и второй, помоложе, в роскошном гражданском наряде, – извинившись, уселись перед ними. Корделия подумала, что они похожи на братьев, и догадка ее вскоре подтвердилась. Тот, что помоложе, сказал: