Двенадцать правил допроса:

• обеспечить хороший обзор;

• отмечать «успокаивающие» действия допрашиваемого:

• следует ожидать проявления первоначальной нервозности;

• помогайте человеку расслабиться;

• определите базовую манеру поведения;

• отмечайте все случаи усиленного использования успокаивающих движений;

• после конкретного вопроса, выдерживайте паузу;

• не позволяйте допрашиваемому отклонятся от темы;

• не путать болтовню с правдой;

• учитывать, что уровень стресса постоянно колеблется;

• точно определять причину стресса;

• отмечать «успокаивающие» движения допрашиваемого в зависимости от контекста.

Таким образом, допрос представляет собой процессуально сложный, психологически напряженный и многообразный по применяемым приемам и методам процесс взаимодействия допрашиваемого и допрашивающего, основанный на знании психологических закономерностей формирования показаний, оперирования доказательствами, выдвижения и реализации следственных версий, преодоления лжи и запирательства, психологического воздействия и психологической защиты, расшифровки «языка тела», психологического анализа и оценки результатов, подчиненный основной цели – получению объективной, процессуально значимой информации о событии преступления, механизме совершения и лицах, к нему причастных.

Пример допроса, проведённого специальным агентом ФБР:

«В 1989 году, когда в составе группы экспертов ФБР я участвовал в расследовании дела, связанного с национальной безопасностью, мы проводили регулярные допросы шпиона, который согласился сотрудничать, но категорически отказывался называть имена своих соучастников. Попытки взывать к его чувству патриотизма и пробудить сострадание к миллионам людей, которых он подвергал опасности, ничего не дали, и дело зашло в тупик.

Нам необходимо было найти всех сообщников этого человека, которые, оставаясь на свободе, представляли серьезную угрозу для Соединенных Штатов. За неимением других возможностей М. Р., мой друг и блестящий аналитик разведки, предложил использовать для сбора необходимой нам информации невербальные сигналы. Мы представили этому шпиону тридцать две приготовленные М.Р. карточки размером 8 х 12 см, на каждой из которых было написано имя одного из тех, с кем он поддерживал контакты и кто мог быть его потенциальным сообщником. Глядя на каждое имя, мужчина должен был в общих чертах рассказывать, что он знает об этом человеке. Нас не слишком интересовало содержание его ответов, поскольку его слова могли оказаться ложью. Гораздо больше пользы мы надеялись получить от наблюдения за его лицом. В частности, при виде двух конкретных имен его глаза сначала расширялись, демонстрируя узнавание, а затем зрачки быстро сужались и он слегка прищуривался. На подсознательном уровне ему явно не хотелось видеть этих двух имен, и он ощущал в связи с ними какую-то опасность. Возможно, эти люди очень убедительно попросили его не раскрывать их имена ни при каких обстоятельствах. Такое сужение зрачков и легкое прищуривание были единственными ключами, которые помогли нам определить его сообщников. Сам он ничего не знал о подаваемых им невербальных сигналах, и мы тоже ничего о них ему не сказали. Однако если бы мы не следили за поведением его глаз, то никогда не смогли бы узнать, кто эти люди. Через какое-то время оба сообщника были найдены, допрошены и признались в своей причастности к преступлению. По сей день человек, от которого мы получили информацию, не знает, как мы смогли вычислить его подельников».