Когда мой рассказ иссяк, Роберт схватился за ноутбук.
– Сейчас поищу следователя Иосифа Макинтоша. Кое-кто старательно прячет инфу о своих сотрудниках за железным забором, но у меня есть лом, а против него, как известно, нет приема.
– Необходимо еще найти Андрея Крапивина, Василия и Риту Песковых, Федора Холодова, – продолжала я. – А также узнать полную биографию Никиты Рязанцева, тщательно изучить, чем он занимался после отчисления из института…
– Пошли в буфет, – вдруг предложила Лиза. – Робу нужно время, а тебе неплохо бы чаю глотнуть.
– Хорошо, – согласилась я. – Ночь была почти бессонной, у меня глаза закрываются.
– Не знаю, как вам, а мне в общем здании больше нравится, – высказался Денис. – Тут столовка есть. Хотя Лора так вкусно готовила…
В комнате повисло молчание. Наконец тишину нарушила Кочергина:
– Правило номер семь: стажер открывает рот, только если ему задают вопрос. И мы никогда не вспоминаем Лору[5]. Усек?
– Таня, назначь мне другого руководителя, – заявил вдруг Жданов. – Лиза меня ненавидит, постоянно придирается, затыкает.
Я молча вышла в коридор и вызвала лифт.
– Чего сказал Ваня? – поинтересовалась Кочергина.
– Ерунда, – стараясь сохранить невозмутимый вид, отмахнулась я.
– Ладно, захочешь поговорить – я всегда в твоем распоряжении, – кивнула Лизавета.
Я вошла в подъехавшую кабину. Рассказать ей о видеосюжете, отправленном на почту Ивана номер два? Никогда в жизни! Лучше умереть!
Глава 20
Иосиф Макинтош приехал в наш офис к семи вечера, сел за стол и спросил:
– Кофе дадите? Врач вообще-то мне его запретил, и теперь, как назло, постоянно хочется.
– У нас хорошая машинка, – похвастался Денис и ойкнул.
Я поняла, что Лизавета крепко ущипнула своего подопечного, и велела:
– Кочергина, принеси гостю капучино.
– Печенье есть, – сообщил Троянов, ставя на стол коробку, – вкусное, ореховое.
– Неплохо устроились, – заметил Иосиф, взяв бисквит, обсыпанный миндалем, – уютно. Предлагаю не заниматься китайскими церемониями, а сразу приступить к делу. Чего вы хотите от давно отошедшего от дел пенсионера?
– Фамилия Волоколамский вам знакома? – спросила я.
– Если речь идет о Сергее Петровиче, то да, – спокойно признал Макинтош.
– Профессор лечил вашу супругу, – отбросив в сторону церемонии, продолжил Роберт. – Знаменитый психиатр занимался Галиной бесплатно? Или благотворительность связана с неприятностью, в которую попала дочь академика?
Иосиф вздернул брови.
– В чем причина вашего интереса? Я давно вне штата.
– Бывших сотрудников не бывает, – парировала я.
– В принципе верно, – согласился Макинтош, – заиграет труба – и снова в бой. Но не в моем случае – у меня пуля в голове. Извлечь ее невозможно, сидит, зараза, в таком месте, куда доступа нет. Хожу, можно сказать, с гранатой в башке, и не ясно, рванет она или нет. Давайте начистоту. Бригаде велели охоту на ведьм открыть? Не пойму, почему именно вас подключили. Ну да и не важно. Я работал честно. Жена попала в клинику Волоколамского случайно, по «Скорой». Сергей Петрович покойник давно, а Марина Арнольдовна не свидетель – она с Галей не работала, знает о ней с чужих слов, от мужа слышала. Ничего у вас не получится. Да и времени порядочно прошло. Займитесь чем-нибудь полезным. Я инвалид, начнете прессовать, врача потребую. Любой эскулап подтвердит: Макинтош плохо соображает, «дура» в мозгу не пустяк, память у мужика отшибло.