– Сэр, мой отец, как и ваш, был королевской крови… а что до матерей, то чем меньше о них будет сказано, тем лучше…

Принц это проглотил… О его матушке кружили всевозможные неприличные слухи, должно быть, достоверные, так что наследнику престола приходилось молчать в тряпочку.

Роберт Фиц-Рой впоследствии своими исследованиями и книгами внес немалый вклад в развитие метеорологии, о чем сейчас мало кто помнит. Но судьба, как уже говорилось, категорически не сложилась. Он дослужился до адмирала, начальствовал над Метеорологическим управлением Адмиралтейства, но потом в результате каких-то не вполне понятных процессов стал губернатором Новой Зеландии и на этом посту форменным образом провалил дело: обращался с населением, словно с матросами корабля, закручивал гайки, управлял в ежовых рукавицах, повышал налоги, притеснял всячески. Кончилось все форменным бунтом и поголовным требованием убрать адмирала к чертовой матери. Убрали. Он вернулся в Англию, через пару лет сошел с ума и в очередном припадке безумия перерезал себе горло бритвой – этот способ самоубийства был в свое время крайне моден среди британских аристократов, в том числе и военных, хотя логично предположить, что для военных предпочтительнее был бы пистолет…

Но все это случилось гораздо позже: а сейчас, после некоторых колебаний, Фиц-Рой согласился, чтобы Дарвин его сопровождал в качестве натуралиста. Но тут уж не давал своего согласия Дарвин-старший, считавший эту идею «бесполезным и диким предприятием».

И вновь помог случай. Дарвин-старший неосмотрительно заявил сыну, что отпустит его в плаванье… если только найдется «хоть один здравомыслящий человек», который эту затею одобрит. Он, конечно, предполагал, что таковой не отыщется. Но вполне здравомыслящий человек обнаружился не где-нибудь, а среди родни доктора: брат его супруги Джозия Веджвуд, владелец фабрики по производству знаменитого веджвудского фарфора. Человек был весьма здравомыслящий, основательный, положительный, доктор Дарвин его искренне уважал. Именно мистер Веджвуд стал просить родственника отпустить Чарльза в плавание, считая как раз, что это прекрасный повод усовершенствоваться в науках.

Ну что тут оставалось делать? Доктор повздыхал и согласился – с тяжелым сердцем, конечно…

Итак, «Бигль» вышел в море… Точнее, попытался. Наступило Рождество, а поскольку английские морячки выпить были не дураки по поводу и без повода, команда перепилась поголовно, так что не нашлось ни одного трезвого для выполнения обязанностей вахтенного – и эту обязанность пришлось взять на себя одному из мичманов. На другой день, естественно, принялись похмеляться, что как-то незаметно (русский человек эти нюансы прекрасно поймет) перетекло в очередную пьянку до заката.

Капитан Фиц-Рой принял самые решительные меры: нескольких буянов забил на сутки в кандалы и посадил в трюм, а двоих велел как следует выпороть. Английский военно-морской флот тогда, да и много лет впоследствии, держал безусловное мировое первенство по жестокому обращению с матросами. Пороли, между прочим, девятихвостой плеткой – без всякого слюнявого гуманизма и оглядки на права человека, до этих глупостей оставались еще десятки лет…