– Пахал Иван возле Городища; пахал до самого обеда; присел отдохнуть, глядь, сзади свинья, а щетина у ней золотом переливается. Ударил ее мужик наотмашь рукой, и посыпалось золото; набрал его мужик, сколько было под силу донесть, да и давай Бог ноги. С тех пор разбогател Иван, и внучатки его по сю пору живут в достатке; деньги в долг дают и слывут на селе мироедами.

– Идет тетка Прасковья из Озерок в Богодухово, навестить свою дочку, которая была там замужем; прошла она мимо Веселого верху, обернулась и видит сзади красивая девушка, вся в золоте; тетка Прасковья оробела, прибавляет шагу, а девушка все за ней, да за ней, не отстает. Подкашиваются у Прасковьи от испуга ноги, но вдруг девушка, слышно, остановилась. Тетка Прасковья прошла еще немного, остановилась и посмотрела назад – и что же? Девушка стоит грустная и не зло, а как-то ласково грозится, а там и побежала прямо к Веселому верху и пропала в Городище. Прасковья наша и теперь здравствует и всем рассказывает про чудную золотую красавицу Веселого верха.

– Жил на селе лядащий мужик, звали его Васильем; семья у Василья была большая, детей куча и все один одного меньше. Баба Васильева с новины до новины ходила по миру; подросли ребятишки и те стали побираться, а Василий лежит себе на печке и дела ему нет; земелька вся у соседей; про скотину и птицу говорить нечего. Одним словом, Василий и семья его жили в крайней нищете, во всем околотке не было беднее его. Знал Василий, что на Городище клад есть, знал, что найти его можно на Светлое Христово Воскресение, между утреней и обедней, что тогда здесь горит свеча; только смелость была бы, а то и клад будет. Надоело ли Василью кирпичи на печке протирать или невтерпеж ему были слезы его хозяйки и ребятишек, но только вздумал он пойти на Городище попытать счастья, благо идти недалеко, всего версты три будет. Сказано, сделано; отправился Василий на Пасху до заутрени клад искать; подошел к Городищу, – видит свеча горит, он к ней – и что же? Возле свечи старик сидит и говорит: «бери, Васильюшка, бери, да и другим вели приходить, здесь для всех хватит». Оробел было Василий, но увидал золото и давай его в мешок класть, – наполнил мешок, да и наутек собрался; ан, не тут-то было, старик ухватил его за руку, – не пускает да и говорит: «дай мне клятву, что каждый год будешь ездить сюда, в это время, и непременно на лошади, чтобы больше золота увезти, а не то беда будет». Недолго думавши, Василий страшно поклялся, а там старик исчез, свеча погасла и что-то сильно охнуло… седым пришел Василий с Городища, однако, принес мешок золота, которое и закопал в своем погребе. Испугался Василий своей клятвы и скоро удавился. Соседи и семья Васильева знали, что он ходил за кладом, и догадывались, что принес он и золота, но никто не знал, где он его схоронил; сам же Василий об этом никому не сказал. Прошло несколько времени, детки его подросли и один из них, самый младший, полез зачем-то в погреб; ступенька в лестнице обломилась, он и попал ногой под лестницу; нога вязнет, он тащит, насилу вытащил, – смотрит, образовалась яма, блестит золото… Так и нашли клад, спрятанный Васильем; но вот беда: младший сын его, что упал с лестницы и нашел клад, недели через две тоже удавился, и хотя братья его и доныне живут богато, а все-таки народ бает, что проку из их богатства не будет; счастье в несчастье обратится. – Один мужик пришел на Городище и давай рыть, клад искать; рыл, рыл, инда пот прошиб; присел отдохнуть, – глядь, а Городище на две половины растворилось, и выходит старичок, да и говорит мужичку: «зачем ты роешь, беду на себя накликаешь; я вот тоже копал, копал, да сюда и попал; беги лучше скорей, а то товарищем мне будешь». Испугался мужик, да и давай Бог ноги, восвояси, даже и заступ забыл, а идти за ним после побоялся. Перестал с тех пор мужичок думать о кладе и теперь всем рассказывает о старике, к которому чуть-чуть не попал в товарищи.