– Уходите, – хором ответствовали матери, отмахиваясь от женихов, как от надоедливых мошек. – Вы недостойны наших дочерей.

Вновь поднялся хохот, все зашумели и зааплодировали. Отвергнутый Урс повторно обратился за помощью к братьям Беллы. Сама Белла безудержно хихикала, от волнения потирая руки.

Юноши вернулись, неся в руках шкуры убитых животных. Матери, хмурясь и покачивая головами, осматривали подарки, сетуя на изношенность и негодность шкур. Юноши помрачнели.

– Нет, нет и нет, – заявила Адор, мать Беллы. – От мужа моей дочери я жду большего!

По традиции в третий раз юноши преподносили матерям украшения. Пэллок опустил в ладонь Коко небольшую блестящую ракушку из тех, что Бледноликие выменивали на скребки и рубила. Урс вручил Адор гладкий камешек, натертый темно-красным порошком, полученным из высушенной красной глины. Подарки, похоже, сделали свое дело: одна за другой матери поворачивались к дочерям. Адор первой протянула руку Белле, которая с готовностью вскочила на ноги. Второй рукой Адор взяла ладонь Урса. Втроем они вышли в центр круга.

– Моя дочь станет женой Урса. Она будет оберегать его и родит ему детей. Я отдаю свою дочь.

Под одобрительные крики Сородичей Урс и Белла поцеловались.

Слезы хлынули из глаз Калли. Следующей в центр круга вышла Тэя – она стала женой Вента, чья первая жена умерла. Затем Коко, улыбаясь, схватила Калли за руку. Время пришло. Храбрясь, девушка послушно последовала за матерью туда, где ждал Пэллок.

– Моя дочь станет женой Пэллока. Она будет с ним и в горе и в радости. Она родит ему детей. Я отдаю свою дочь.

Пэллок потянулся губами к Калли, и она зажмурилась, с отвращением думая о том, что последует за поцелуем этой же ночью. Толпа ликующе ревела.

Год девятнадцатый

Волчица в изнеможении распростерлась у входа в пещеру. Острый нюх рассказал ей, как волчата, привлекаемые запахами извне, сообща прорыли подкоп и выбрались наружу.

Побуждаемая материнским инстинктом, который велел ей во что бы то ни стало спасать малышей, она доползла до гряды камней, загораживающих вход в пещеру, но дальше путь был закрыт. Ей оставалось беспомощно вдыхать запах мертвых щенков, которых разодрал лев.

Позади нее раздался шум – в пещеру спустился человек.

– Нет! – вскричал он. – Нет!

Он подполз к волчице. Когда крепкие руки человека подхватили ее обессилевшее тело, волчица не сопротивлялась, несмотря на боль, причиненную его неловкими движениями. Человек бережно отнес ее на прежнее место.

Его лицо было мокрым и пахло солью.

– Это я виноват. Надо было завалить вход, как следует, чтоб они не смогли выбраться. Это все я виноват…

Он сдавленно всхлипнул. Волчица шумно дышала, и некоторое время в логове больше ничего не было слышно.

– На что я надеюсь, – наконец проговорил человек. – Я не могу защитить ни тебя, ни себя. Даже если мне удастся выжить этим летом, придет зима, и мне конец.

Его пальцы перебирали густой волчий мех, и волчице было приятно. Ей хотелось забыться беспробудным сном, но смерть не шла.

Еще не время.

Вдруг раздался слабый писк. Человек вздрогнул, резко обернулся и ахнул, не веря своим глазам.