Шелестя платьем, она куда-то побежала, и Анника осталась одна среди богато одетых людей с бокалами вина в руках. Некоторое время она пыталась говорить по-испански, но, сказав soy sueco, тут же перешла на английский. Оказалось, что она представилась как шведский мужчина. Прекрасно!
Она вышла на террасу и окинула взглядом гавань. Отсюда была хорошо видна яркая неоновая реклама «Английского двора».
– Ты разумно поступила, придя сюда.
Анника повернулась, услышав ставший знакомым гётеборгский выговор. Она расплылась в улыбке, словно встретив старого задушевного друга.
– Рикард Мармен, как приятно тебя видеть. Я думала, что ты живешь в Марбелье.
– Я там и живу, но мой партнер живет здесь. Как думаешь, не стоит ли в это вложиться?
Он показал рукой на стоявший рядом таунхаус, на котором висела большая вывеска Se vende – «Продается».
– Это все же хуже, чем модели железных дорог, – сказала Анника.
Рикард от души рассмеялся.
Анника кивнула в сторону вывески:
– Сколько тебе придется выложить за этот дом?
– Это зависит от запросов продавца. Он – профессиональный игрок в покер из Ливерпуля и вывешивает этот плакат каждый раз, когда у него плохо идут дела. Когда выигрывает, он снимает вывеску.
– Ты шутишь, – усомнилась Анника. – Мне казалось, что все, кто здесь живет, богатые люди.
Рикард Мармен улыбнулся:
– Это зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «богатый». У большинства здесь больше времени, чем в Швеции. Здесь не такой темп жизни.
– Это понятно, – кивнула Анника. – Тому, кто целыми днями играет в гольф, действительно некуда торопиться.
Рикард Мармен заговорщически наклонился к ней, посмотрел в сторону барной стойки и прошептал:
– Должен сказать, что большинство из присутствующих достаточно поработали в своей жизни для того, чтобы теперь почивать на лаврах.
– Но зачем они приехали сюда? Из-за низких налогов? Или в первую очередь из-за климата?
– Сейчас в Швеции многие налоги ниже, чем в Испании, – ответил Рикард. – Думаю, что большинство едет сюда за вином, женщинами и любовью.
На террасу вышла Карита и, обнаружив Аннику, подхватила ее под руку.
– Дорогуша, – воскликнула она, – у тебя до сих пор нет бокала? Вот, возьми. – Потом она наклонилась к Аннике и понизила голос: – Как прошел сегодняшний день? Получилось интервью с матерью Сюзетты?
Анника сжала рукой бокал пенистого вина, который тотчас отставила в сторону.
– Я думаю, что девочка не сбежала из дома. Мне кажется, с ней случилось что-то нехорошее.
– Почему ты так думаешь? – спросила Карита.
Анника задумалась.
– Она не объявляется вот уже семь дней. Девочка, у которой нет знакомых в этом городе, которая не знает языка, едва ли решится бежать из дома здесь.
– Но она могла убежать с мужчиной, – предположила Карита.
– Добровольно? У нее не было ни одного знакомого мальчика. К тому же ей только что исполнилось шестнадцать.
– Мне было шестнадцать, когда я познакомилась с Начо, – сказала Карита и жестом позвала высокого худого мужчину с собранными в хвост волосами и длинными нервными пальцами. – Анника, познакомься, это Начо, мой муж.